Года два назад ко мне в руки попал старый букварь (рисунок слева).

В букваре не хватало страниц, из некоторых страниц варварски были вырезаны изображения, но позволить выбросить этот раритет я не смогла. Так он и живет с той поры на одной из книжных полок у меня дома.

Но я-то хорошо помню, что обложка моего букваря, по которому я училась читать, была совсем другой (рисунок справа).

Поэтому вполне закономерно у меня возник вопрос – какие вообще буквари были в России? Масштабность проблемы помог мне решить Его Величество Интернет. Начнем с самого раннего букваря, информацию о котором мне удалось найти на Федеральном портале Российского образования.

Букварь Ивана Федорова

Букварь напечатан Иваном Федоровым, основателем книгопечатания на Руси, во Львове в 1574 г. Сегодня в мире существует единственный экземпляр этой книги, который на счастье прекрасно сохранился. Он принадлежит библиотеке Гарвардского университета США.

Книга не имеет никакого заглавия, поэтому ее называют еще и азбукой, и грамматикой. Составлена она из пяти 8-листных тетрадей, что соответствует 80 страницам. На каждой странице по 15 строк.

Написан букварь на старославянском языке. Некоторые его страницы украшены характерными для изданий Ивана Федорова заставками в виде орнаментов из сплетающихся листьев, бутонов, цветов и шишек.

Первую страницу занимают 45 строчных букв кириллицы. Причем алфавит приводится в прямом и обратом порядках, а также в разбивку 8-ю колонками. Вероятно, такой прием повторения алфавита помогал лучшему запоминанию.

Букварь Василия Бурцова

Первое московское пособие для обучения грамоте – Букварь Василия Бурцова. Выпущен Московским печатным двором 20 августа 1634 года.

Среди более 17-ти изданий книг его букварь отличается особым изяществом и простотой. По традиции книга небольшого размера.

В отличие от Ивана Федорова Бурцов использовал красный цвет, выделяющий буквы, слоги и названия разделов букваря.

Особое внимание уделено шрифтам и графическому оформлению, построение каждой страницы четкое, продуманное. Составлен букварь по образцу федоровских азбук

"Букварь языка славенска, сиречь начало учения детем хотящим учитися чтению писаний" издан в Москве Симеоном Полоцким в 1679 г.

Букварь С. Полоцкого по сравнению с предыдущими уже более объемный – в нем 160 листов.

Также как и у Бурцева, красный цвет использован в буквицах, инициалах, начальных слогах, названиях частей книги. При таком большом объеме выделение цветом помогало лучше ориентироваться

Букварь называется «Букварь славянороссийских писмен уставных и скорописных, греческих же, латинских и польских со образованиями вещей и со нравоучительными стихами: Во славу Всетворца Господа Бога, и в честь Пречистыя Девы Богородицы Марии, и всех святых».

Рукописный экземпляр, расписанный золотом и красками, Карион Истомин поднес в 1692 году матери Петра I, царице Наталии Кирилловне, для ее внука, царевича Алексея. Другой экземпляр рукописного букваря получили двоюродные сестры царевича, малолетние дочери царя Иоанна Алексеевича.

Краткая справка

Карион Истомин – известный издатель, педагог, переводчик, общественный деятель XVII века. Образование получил в Славяно-греко-латинской академии. На Московском Печатном Дворе работал писцом, чтецом (корректором), справщиком (редактором) и, наконец, издателем. Преподавал греческий и латинский языки в типографской школе. Был придворным поэтом и учителем детей царской фамилии, как Симеон Полоцкий. Для обучения царских детей (в том числе и юного Петра I) создал несколько учебных книг, сохранившихся в рукописях, в том числе «Грамматику малую». Но главная его заслуга заключается в создании «Букваря в лицах», т.е. лицевого (иллюстрированного) букваря, работа над которым продолжалась в течение нескольких лет.

Печатное издание «Букваря» толщиной в 44 листа, вышло в 1694 году в Московском Печатном Дворе тиражом 106 экземпляров.

Азбука в картинах Александра Бенуа

Созданная в 1904 году веселая и добрая книга, в которой в отличие от букваря нет слогов и слов. Только краткие пояснения под иллюстрациями, но какими роскошными! Александр Бенуа иллюстрировал азбуку картинами на тему театра, истории, жизненных ситуаций и сказок и своих воспоминаний. Посмотреть полную коллекцию иллюстраций азбуки можно на сайте " Библиотекарь.Ру "

Своей азбукой Бенуа положил начало новому направлению книгоиздания – детским иллюстрированным книгам. Через несколько лет, в 1911 году, Мстислав Валерианович Добужинский начинает работу над своим вариантом азбуки, которая называется «Азбука мира искусств». Иллюстрация к букве «А» в этой азбуке посвящена Александру Дюбуа.

Букварь "Родной мирок" В. Руднева

В букваре В. Руднева "Родной мирок" (1907 год издания) есть и сам букварь как таковой, и прописи (в самом начале) и даже «Книжка для чтения». Заканчивает букварь несколько страниц с письменными упражнениями. Получается уже почти готовый учебник. Полистайте при желании отсканированный вариант на сайте научной педагогической электронной библиотеки

Что меня поразило больше всего – в конце букваря есть целых две страницы с молитвами!

"Военный букварь" 1919 года и "Азбука красноармейца" 1921 года

В первые годы советской власти одной из первоочередных задач была борьба с безграмотностью. Именно тогда возник термин "ликбез", именно тогда за парты сели взрослые дяди и тети.

А для бойцов Красной Армии был изданы специальный "Военный букварь" и "Азбука красноармейца".

Изображения в них похожи на агитплакаты и по идее авторов должны не только научить читать, но и привить революционный дух в бойцах.

В 1919 году в типографии Строгановского училища издается еще одно патриотическое пособие для бойцов – "Советская азбука", страницы которой оформлял В.В.Маяковский.

Под каждой буквой алфавита, изображенной в виде рисунка - карикатуры, помещена злободневная частушечная подпись. Дерзкая и злободневная, "Советская азбука" была написана Маяковским, по его собственным словам, для армейского употребления: "Там были такие остроты, которые для салонов не очень годятся, но которые для окопов шли очень хорошо".

Размеры азбуки 24,5см на 19,2см (сравнимо с размерами современного планшета), напечатано все издание на очень ломкой бумаге в целях экономии и массовости. Несмотря на большой тираж, она стала редкой, поскольку раскрашенная часть тиража бесплатно выдавалась уходящим на фронт красноармейцам и курсантам и не сохранилась.

"Долой неграмотность: Букварь для взрослых"

Книга считается первым советским букварем для взрослых, изданным в 1919 году и изобилует актуальными для того времени лозунгами. Букварь и звестен благодаря фразе: "Мы не рабы, рабы не мы", бывшей символом эпохи, когда в советской России в массовом порядке ликвидировалась безграмотность.

Фраза представляет собой словесныйпалиндром, то есть может читаться как слева направо, так и (по словам) справа налево. Ее автор - составитель учебника Александр Яковлевич Шнеер. На рисунках ниже – добавление к букварю в виде плакатов.

Азбука в 36 рисунках Владимира Конашевича

Раз уж зашел разговор об азбуках, не могу не рассказать о замечательной азбуке Владимира Конашевича. Этот художник рисовал иллюстрации к книгам Маршака, Хармса, Зощенко.

Как вспоминала дочь художника, «Азбука» родилась из писем, которые Конашевич писал жене: «Папа писал маме письма, а мне присылал картинки. На каждую букву алфавита. Мне было уже четыре года, и очевидно он считал, что пора уже знать буквы».

Позднее эти картинки были изданы под заглавием «Азбука в рисунках Вл. Конашевича».

В азбуке есть и старое и новое написание букв, а также не забыты и непривычные нам буквы «фита» и «ижица» . Мне нравятся эти иллюстрации, а вам?

"Русский букварь" Василия Порфирьевича Вахтерова

Нашла я упоминание о нем на сайте Тарской центральной районной библиотеки . Прогуляйтесь по ссылке, там можно увидеть другие не менее интересные старые книги.

Фото экземпляра, сохранившегося значительно лучше (переиздание 1944 года в Праге), взято с сайта букинистических книг .

Издание интересное тем, что буквари известного педагога Василия Порфирьевича Вахтерова (1853-1924) выдержали более ста изданий в дореволюционной России. Эта книга учит детей уже новой орфографии (лишь полтора листочка в конце букваря посвящено старой орфографии). По всем текстам расставлено ударение.

Издание представляет историческую ценность как вышедшее на оккупированной гитлеровцами территории компактного проживания белоэмигрантов.

Букварь "Пионер" И. Сверчкова

Букварь Афанасьева "Читай. Пиши. Считай"

В основу обучения детей Петр Онисимович Афанасьев, крупнейший в то специалист по начальному обучению, положил метод цельных образов. Сейчас бы мы это назвали эйдетическим восприятием, а тогда, в 1925 году, букварь был прогрессивным, так как учил и считать и включал в себя элементы прописей, появившихся позже.

А еще, в самом конце букваря, я увидела «Наставление к игре в домино» и ноты «Интернационала»)) Если хотите – можете тоже полюбопытствовать (файл pdf , открывается для просмотра). На титульном листе - дарственная надпись автора с его автографом.

Сегодня чтобы напечатать книгу, достаточно зарядить краской и нужным количеством бумаги принтер. Подождав три минуты (или полчаса – тут роль играет мощность устройства), любой желающий распечатает необходимую книгу – хоть Библию, хоть «Поваренную книгу анархиста». Раньше же для выполнения подобного рода дел пришлось бы приложить гораздо больше усилий и использовать гораздо больше ресурсов, а провести такую операцию могли единицы, в числе которых и Иван Федоров.

Детство и юность

О детстве первопечатника нет достоверной информации. По предположениям историков, Иван родился в 1510 году в Великом Московском княжестве. Во многом эта дата основана на заключениях советского историка Евгения Львовича Немировского, который нашел документ, указывающий, что в период с 1529 по 1532 год Иван проходил обучение в Ягеллонском университете, который расположен в Кракове, нынешней столице Польши.

Также, по мнению советских и российских историков, предки первопечатника были родом с земель, принадлежащих нынешней Республике Беларусь. После окончания Ягеллонского университета в 1532 году Федорова назначают диаконом церкви Николы Гостунского. Его непосредственным руководителем в те годы становится сам митрополит Макарий, с которым Ивану предстоит долгое сотрудничество.

Первая типография

В 1552 году принял знаковое решение – начать печатать книги на церковнославянском языке в Москве. До этого были аналогичные попытки напечатать книги на церковнославянском, но за рубежом.

Царь приказал, чтобы к нему привезли специалиста в области типографии, проживающего в Дании. Этим специалистом был Ганс Мессингейм, прославившийся своими работами не только у себя на родине. Под его руководством строилась первая типография на Руси.

По указу царя из Польши были привезены типографские станки и первые литеры – печатные элементы с символами церковнославянского алфавита. Позже их обновил и дополнил Васюк Никифоров, приглашенный царем в 1556 году. Также Никифоров стал первым русским гравером – это его работы можно найти в сохранившихся экземплярах книг, отпечатанных в той типографии.

Утвердившись в своих ожиданиях по поводу книгопечатания, Иван Грозный открывает Московский печатный двор, функционирующий и развивающийся за счет государственного бюджета. Происходит это событие в 1563 году.

Уже на следующий год будет издана первая и, к счастью, сохранившаяся книга печатного двора – «Апостол». Позже ее дополнит «Часослов». В обоих случаях активное участие в работе принимает Иван Федоров, о чем свидетельствуют выходные данные изданий. Считается, что царь назначил его учеником Мессингейма по совету митрополита Макария.

"Московский Апостол" Ивана Федорова

Неспроста полноценной дебютной работой издательства стала книга религиозного характера, как и в случае с Иоганном Гуттенбергом. Церковь тех лет существенно отличалась от нынешних церквей. Тогда в приоритете стояло образование народа, а все учебники так или иначе были связаны со священными писаниями.

Стоит упомянуть, что Московский печатный двор не единожды становился жертвой поджогов. Поговаривали, что это работа монахов-переписчиков, которые увидели в книгопечатании конкуренцию, способную снизить потребность в них или, как минимум, стоимость предоставляемых монахами услуг. Отчасти они были правы.

В 1568 году по указу царя Федоров перебирается в Великое княжество Литовское. В дороге Иван останавливается в городе Заблудове, расположенном в Гроднянском Повете. Его у себя приютил бывший военачальник Григорий Ходкевич. Узнав о том, чем Федоров занимается, Ходкевич, как действующий государственный деятель, попросил первопечатника помочь с открытием местной типографии. Открытие Заблудовской типографии состоялось в том же году.

Напечатав несколько пробных «книг» (в каждой из которых было не более 40 непронумерованных страниц и не было выходных данных), работники Заблудовской типографии под руководством Федорова издают первую и, по сути, единственную свою работу – книгу «Учительское Евангелие». Происходит это в 1568-1569 годах.

После этого издательство прекратило работу, поскольку, по мнению Ходкевича, появились дела поважнее. Под этими словами он подразумевал изменения в гражданской и политической жизни страны, связанные с подписанием Люблинской унии в 1569 году, что привело к объединению Литвы и Польши в единую страну – Речь Посполитую.

Эта новость не обрадовала Федорова, поэтому он решил перебраться во Львов, чтобы открыть там собственную типографию. Но и тут его ожидало разочарование – местные богачи не горели желанием инвестировать свои финансы в книгопечатание, а поддержки в лице духовенства Иван не нашел – местные священники были приверженцами переписывания книг от руки.

Тем не менее, какие-то деньги Федорову удалось выручить, и он стал печатать книги, продавать их во Львове, Кракове и Коломые, а на вырученные деньги печатать новые. В 1570 году Федоров издал «Псалтырь».

В 1575 году Ивану был предложен пост управляющего Дерманского Свято - Троицкого монастыря. Федоров согласился на эту должность, полагая, что книгопечатание стоит оставить в прошлом. Однако уже через два года первопечатник был занят постройкой новой типографии по просьбе (и на финансы) князя Константина Острожского.

Книга Ивана Федорова "Острожская Библия"

Острожская типография выпустила ряд образовательных книг: «Азбука», «Букварь» (дополненное и переработанное издание «Азбуки») и «Греческо-русскую церковнославянскую книгу для чтения». В 1581 году вышло издание Острожской Библии, ставшее третьей знаковой книгой в биографии Федорова (две предыдущие – «Апостол» и «Псалтырь»).

После издания Острожской Библии Федоров передал бразды управления типографией старшему сыну, а сам стал разъезжать по командировкам по Европе – делился опытом с зарубежными коллегами, узнавал о новых открытиях и разработках, представлял свои проекты высокопоставленным персонам (в числе которых – король Германии Рудольф Второй). Ознакомиться с примерами работ Федорова можно в Интернете – фото сохранившихся изданий выложены в свободном доступе.

Личная жизнь

О личной жизни Федорова тоже практически нет информации. Известно, что Иван был женат, и что у него было двое сыновей, старший из которых также стал книгопечатником (и даже получил соответствующее прозвище Друкар, в переводе с украинского «печатник»). Жена Федорова умерла еще до выезда мужа из Москвы. Есть теория, согласно которой умерла она как раз во время родов второго сына. Младенец тоже не выжил.

Смерть

Умер Иван 5 декабря 1583 года. Произошло это во время очередной командировки в Европу. Тело Федорова доставили во Львов, где похоронили на кладбище, расположенном на территории церкви Святого Онуфрия.

• В те годы, когда жил первопечатник, фамилии в нынешнем понимании еще не прижились. Поэтому на выходных данных его изданий, а также в отдельных деловых бумагах, Иван подписывался по-разному: Иван Федоров («Апостол», 1564 год), Иван Федорович Москвитин («Псалтырь», 1570 год), Иван, Федоров сын, из Москвы («Острожская Библия», 1581 год).
• Помимо церковной службы и книгопечатания, Федоров изготавливал многоствольные мортиры и отливал пушки.

• Иван Друкар – сын Федорова - погиб спустя три года после смерти отца. Произошло это при невыясненных обстоятельствах, однако некоторые грешат на тех же монахов-переписчиков (что маловероятно).
• Есть теория, согласно которой Федоров далеко не первый книгопечатник на Руси – печатать пробовали и раньше, но результаты были намного хуже, поэтому типографское ремесло с первого захода не прижилось.

Память

• В 1909 году рядом со зданием Печатного двора поставили памятник Федорову.
• В 1933 году изображение Ивана Федорова впервые появилось на марке. В 1983 и в 2010 появилось повторно.
• В 1941 году режиссер Григорий Левкоев снял ленту «Первопечатник Иван Федорович».

• 1977 год стал годом открытия музея Ивана Федорова во Львове. Позже его повредила группа религиозных фанатиков, однако сотрудникам музея и помощникам из числа добровольцев удалось восстановить здание и основную часть экспонатов.
• В 1983 году монетный двор выпустил юбилейную монету с профилем Федорова в память о 400-летии со дня смерти.
• Во многих городах России и Украины имеются улицы, названные в честь Ивана Федорова.

Иван Фёдоров - русский первопечатник

Введение

Иван Федоров

1. Жизнь Ивана Федорова

2. Печатное дело

3. Полиграфическая техника

Первые книги

1 Апостол

2 Часовник

3 Букварь

4 Второе издание букваря Ивана Федорова

Заключение

Список литературы

Введение

Когда на Руси появилась первая печатная книга? Она появилась 1 марта 1564 года в Москве в государственной типографии, которую основал Иван IV и которую возглавил русский первопечатник Иван Федоров. Полное название книги Деяния апостольские, послания соборные и святого Павла послания, но более известно ее краткое название «Апостол».

Если попытаться вкратце рассказать о его жизни, то получится примерно так: Федоров Иван родился около 1510, умер в 1583 году, основатель книгопечатания в России и на Украине. В 1564 в Москве совместно с П. Мстиславцем выпустил первую русскую датированную печатную книгу «Апостол». Позднее работал в Белоруссии и на Украине. В 1574 выпустил во Львове первую славянскую «Азбуку» и новое издание «Апостола». В 1580-81 в Остроге издал первую полную славянскую Библию.

Остановимся более подробно на биографии Ивана Федорова, на его вкладе в развитие печатного дела, рассмотрим полиграфичекую технику и первые книги, изданные им.

1. Иван Федоров

1 Жизнь Ивана Федорова

Иван Федоров, настоящее имя Иван Федорович Московитин, - основатель книгопечатания в России и Украине. Точной даты рождения Ивана Федорова ученым установить не удалось. Считается, что он родился около 1510 года. О ранних годах первопечатника почти ничего не известно. Некоторые ученые-историки высказывают предположение, что он обучался в Краковском университете, другие упоминают о его имени, встречавшемся в списках студентов немецких учебных заведений.

В 1530-1550-е годы, по-видимому, принадлежал к окружению митрополита Макария, и с ним приехал в Москву, где занял должность диакона в кремлевском храме Николы Гостунского - одну из самых заметных в московской иерархии.

В 1553 году Иоанн IV приказал строить в Москве особый дом для типографии, но последняя была открыта только в 1563 году, когда в ней и начали работать первые русские печатники - Иван Федоров и Петр Мстиславец. Через два года они окончили печатать "Апостола". Тотчас же по выходе "Апостола" начались гонения на печатников со стороны переписчиков, и Иван Федоров и Петр Мстиславец должны были бежать в Литву, где их радушно принял гетман Хоткевич, который в своем имении Заблудове основал типографию. Вместе с Иваном Федоровым покинул Москву и его сын Иван, который всю свою жизнь посвятил делу отца. К тому времени Иван Федоров был уже вдовцом. Некоторые ученые полагают, что его любимая жена погибла в пожаре. Доказательством тому, что Иван Федоров овдовел в Москве служит его переход с должности дьякона на работу по устройству типографии. Дело в том, что духовенство обычно отстраняло от церкви служителей-вдовцов.

Первой книгой, отпечатанной в Заблудовской типографии Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем, было "Учительное Евангелие" (1568). Позднее Иван Федоров с целью продолжения типографского дела переселился во Львов и здесь в 1574 году в основанной им типографии напечатал второе издание "Апостола".

Через несколько лет его пригласил к себе князь Константин Острожский в город Острог, где он напечатал, по поручению князя, знаменитую "Острожскую Библию", первую полную Библию на славяно-русском языке. Вскоре после этого, в декабре 1583года, "друкарь москвитин" скончался в предместье города Львова, в страшной нищете.

иван федоров печатная книга

1.2 Первая печатная книга на Руси

иван федоров печатная книга

Основываясь на свидетельство первопечатника, считают, что типография в Москве была открыта в 1563 году. Для начала типографской деятельности Иван Федоров и Петр Мстиславец изготовили и отлили один шрифт, использовав рисунок полуустава. Изготовление шрифта - трудоемкая работа. Вначале изготавливалась матрица - вырезалась в твердом металле выпуклая форма для каждой буквы, изготавливалась ее копия путем оттиска на более мягком металле полученная углубленная форма и называлась матрицей. Наливая в нее металл, получали литеры в нужном количестве. Затем из этих букв набирался текст, который требовал ювелирной точности соблюдения промежутков между буквами и словами. «Апостол» издан как совершенное произведение печатного искусства.

Исследователи установили, что текст «Апостола» отличается от распространенных в то время рукописных «Апостолов». Это могло означать только одно - производилось тщательное редактирование текста. Ученые допускают, что его редактировали либо в кружке митрополита Макария, либо самим первопечатниками Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем.

Второй книгой, вышедшей из московской типографии Ивана Федорова, был «Часовник», выпущенный двумя изданиями в 1565 году. Первое из них было напечатано 7 августа 1565 года и окончено 29 сентября 1565 года. Другое печаталось со 2 сентября по 29 октября. По этой книге учились читать. Других книг, изданных Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем в Москве, мы не знаем. Но они, скорее всего, существовали, поскольку о некоторых из них упоминает библиограф XVIII века епископ Дамаскин (1737-1795).

К сожалению, вскоре после издания «Часовника» Ивану Федорову и Петру Мстиславцу пришлось покинуть Москву. Гонимые недоброжелателями, они нашли приют в Литовском княжестве в Заблудово. Кто именно был противником первопечатников, нам неизвестно. В послесловии к «Апостолу» можно найти такие строки, описывающие причины отъезда из Москвы: «…от злобы, часто случающейся на нами не от самого того государя, но от многих начальников и священноначальников и учителей, которые на нас из зависти многие ереси умышляли, желая добро во зло превратить и Божие дело в конец погубить, как бывает в обычае злонравных, ненаученных и неискусных в разуме людей, не имеющих навыка в грамматических тонкостях и не имеющих духовного разума, но напрасно произносящих злое слово… Это изгнало нас от земли, отечества и народа нашего и заставило переселиться в чужие незнакомые страны».

Крупный литовский земельный магнат Григорий Александрович Ходкевич пригласил печатников в свое имение Заблудово (под Белостоком), чтобы там они устроили типографию и печатали книги для снабжения ими православных церквей. Первой книгой, вышедшей в Заблудове, было «Евангелие учительное». Эта книга во многом отличалась от московских изданий. Наличие подробного титульного листа, предисловия, а не послесловия, которое было написано самим Ходкевичем - вот основные отличия этой книги. Нужно отметить, что в предисловии Ходкевич упоминает первопечатников с большим уважением, называя их по имени и отчеству Иван Федорович Москвитин и Петр Тимофеевич Мстиславец, тогда как в Москве их называли как людей простого звания.

«Евангелие учительное» было издано с тем же совершенством, что и московский «Апостол», но оно стало последней книгой, которую Иван Федоров и Петр Мстиславец издали совместно. На этом их жизненные пути разошлись. Петр Мстиславец уехал в Вильно, где он продолжил дело книгопечатания. Последней книгой, изданной в Заблудове, был «Псалтырь с Часословцем» (1570).

В 1569 году была заключена Люблинская уния, окончательно закрепившая объединение Польско-литовского государства, после чего отношения с Москвой обострились, а православие стало постепенно изгоняться из государства. Понятно, что в таких условиях просветительская деятельность Ивана Федорова стала невозможной. Ходкевич подарил Федорову деревню, которая могла бы прокормить его, но первопечатник не хотел оставить своего любимого дела. И тогда вместе с сыном, а возможно, и с другими работниками типографии, Иван Федоров переехал во Львов.

Дорога была трудной: в местности, которую надо было пересечь, началась эпидемия чумы. Но и добравшись до Львова, Иван Федоров оказался в совершенно иных условиях, нежели был до сих пор. Если в Москве типография существовала на государственные средства, а в Заблудове на средства мецената, то во Львове надо было найти либо состоятельных людей, либо обратиться к церкви. Иван Федоров подробно рассказал о своих мытарствах в послесловии к «Апостолу», который он все же напечатал во Львове. И помогли ему небогатые священники и небогатые горожане. Он получил помощь от людей, понимавших огромное значение книги.

В феврале 1573 года Иван Федоров приступил к печатанию второго издания «Апостола». Отличие нового издания заключалось в более обширном и эмоциональном послесловии. В конце книги целую страницу занимает типографская марка Ивана Федорова. В богатом орнаменте с одной стороны помещен герб города Львова, с другой - знак Ивана Федорова, появляющийся во всех последующих изданиях. В конце книги на 9 страницах отпечатано послесловие, которое изумляет свои содержанием и формой. Само по себе оно является литературным памятником. Из него становится очевидным, что знакомство автора с произведениями Максима Грека, Андрея Курбского, «Стоглавом», а также сочинениями своих современников.

В том же году, что и «Апостол» Иван Федоров напечатал «Азбуку», в послесловии к которой он пишет, что сложил эту книгу «ради скорого младенческого научения» и перечисляет источники, из которых брал тексты. Единственный экземпляр этой книги в 1927 году был найден в Риме, сейчас этот раритет находится в США.

В 1575 году произошла знаменитая встреча Ивана Федорова с князем Константином Константиновичем Острожским, владельцем крупного поместья Острог (город на Волыни, к северо-востоку от Львова). Этот феодал принадлежал к православной церкви и поддерживал украинское национальное движение. Богатство помогло Острожскому вести свою политику и создать в своем имении просветительские учреждения. Для осуществления этой цели он собрал в своем поместье высоко образованных людей, которые занимались педагогической и литературной деятельностью. Иван Федоров был как раз тем человеком, в котором он очень нуждался, так как для осуществления просветительской деятельности в Остроге остро не хватало типографии. Иван Федоров или просто Друкарь, как его назвали на Украине, был единственным человеком, обладающим кириллическим шрифтом.

Но первопечатник не сразу начал печатать книги на новом месте. Сначала Острожский назначил его управителем Дерманского монастыря, находившегося на землях князя. Но служба тяготила художественную натуру первопечатника. Книги - вот что занимало его всецело. И в конце 1576 года он снова во Львове, куда его призвали многочисленные дела, связанные с книгопечатанием. По различным сохранившимся документам установлено, что в то время Иван Федоров обладал широкими деловыми связями.

В 1577 году он ездил в Турцию. Считается, что князь Острожский послал его для покупки греческой «Библии». В 1579 году Иван Федоров окончательно переселился в Острог. Это было время, когда там шла работа по подготовке к печати текста «Библии». Вначале ученые, которые жили в Остроге, хотели перевести «Библию» на украинский язык, но затем отказались от этой идеи, боясь неточностей перевода, которые могли исказить содержание. За образец «Библии» была взята московская геннадиевская рукопись. Печатание книги растянулось на полтора года. Из Львова Первопечатник сумел привезти только крупный московский шрифт «Апостола», которым он и печатал свои последние книги. Но для «Библии» этот шрифт был непригоден - книга получилось бы слишком большой. Поэтому для печатания книги были отлиты два новых шрифта: один для основного текста, другой, совсем мелкий, - для примечаний. А для заглавных листов был использован крупный московский. Послесловия и предисловия были отпечатаны параллельно с церковнославянским греческим шрифтом. Острожская «Библия» представляет собой очень большую книгу, в которой 628 листов. Текст напечатан в два столбца, что являлось новым приемом в русской и украинской книге. На последней странице помещено послесловие с указанием даты выхода в свет и типографский знак. В отличие от ранних книг Ивана Федорова, в «Библии» нет указания о начале работы, ученые предполагают, что она была начата либо в 1579, либо в 1580 году.

В мае 1581 года была напечатана «Хронология» Андрея Рымши. Автор книги, как полагают, был из Острожской высшей школы. Ученые предполагают, что в Остроге вышла новая редакция «Азбуки», которая была несколько раз переиздана. На эту мысль наводят две «Азбуки» в Англии - в Кембрижской и Оксфордской библиотеках.

В 1582 году Иван Федоров вернулся во Львов, привезя с собой 400 экземпляров «Библии». Львовская типография первопечатника была заложена за большую сумму, и выкупить ее у Ивана Федорова не было денег. И он решил основать новую типографии, но этим планам уже не суждено было осуществиться.

1.3 Полиграфическая техника

О печатном стане для первых книг не сохранилось сколько-нибудь подробных источников, известно лишь, что он был сделан по итальянским образцам. Надо сказать, что вся типографская терминология, продержавшаяся до середины XIX в., была целиком заимствована у итальянцев.

Вот, например:

тередорщик (печатник) - tiratore;

батырщик (набойщик или накладчик краски на литеры) - battitore;

пиан, или пьям (верхняя доска печатного станка) - piano;

марзан (брусок, вкладываемый в печатную форму там, где должны оставаться поля в книге) - margine;

пунсон (стальной брусок с выгравированной на торце буквой для пробивки матриц) - punzone;

маца (кожаный мешочек, набитый шерстью или конским волосом, с рукоятью для набивки краски на литеры) - mazza;

тимпан (четырехугольная рама при станке, которую обтягивали пергаменом и накладывали на нее печатный лист) - timpano;

штанба (книгопечатное заведение) - stampa.

Среди типографских терминов того времени встречается только одно немецкое слово - друкарня (типография). Оно было занесено на Русь из юго-западных полиграфических мастерских. Эти же термины использовались во всех европейских типографиях

Единственным источником сведений о станке Федорова является, пожалуй, только опись его типографского имущества, сделанная вскоре после смерти печатника во Львове. Там нашлось такое описание: "типографский станок со всеми принадлежностями из дерева, …большой литой медный винт с гайкой и пластиной, которой прижимают литеры, и рама, в которую помещают литеры". Можно заключить, что размер его был сравнительно небольшой, поскольку указанный вес всех медных деталей в сумме составляет примерно 104 кг.

Самая ранняя сохранившаяся документация Московского печатного двора относится к первой половине XVII в. Важнейшими свидетельствами используемой полиграфической техники первой русской типографии являются сами федоровские издания. Учитывая с большой долей вероятности тот факт, что оборудование и приемы не менялись, по крайней мере, в течение 100 лет после смерти великого мастера, ученые смогли реконструировать шрифты, очертания форм для иллюстраций, приемы набора, верстки и печати, а также технику переплета русских первопечатных книг.

Итак, количество шрифтов, находящихся в распоряжении Анонимной типографии равнялось 5. В самом первом из них, для набора узкошрифтного Четвероевангелия 1553 г., литеры отливались вместе с надстрочными знаками. Этот прием заимствован из Западной Европы. Начиная со следующего издания - Триоди постной 1555 г. - буквы и надстрочные знаки уже отливали отдельно (историки считают это косвенным свидетельством появления в Анонимной типографии Ивана Федорова).

Сам же Москвитин в своей работе применял 6 шрифтов. Все московские, заблудовские и львовские издания набраны московской гарнитурой, имитирующей полууставное письмо XVI в. Сначала этот шрифт имел только два размера. Позже, в Остроге, Федоров отлил еще два увеличенных его размера и греческий шрифт в двух кеглях.

Все рисунки для шрифтов и пуансоны изготовил сам мастер. В XVII в. гравировка пуансонов была уже обязанностью граверов-резцов. Дело это было очень трудоемкое - для подготовки пуансонов всего шрифта требовалось несколько месяцев. На печатном дворе строго следили за тем, чтобы рука у резца была твердой.

Ударом молотка вдавливая торец пуансона с буквой в медный брусок, получали матрицы для отливки литер. Только опытный мастер мог рассчитать силу удара, чтобы углубление было везде одинаковым.

В XVI-XVII в.в. секрет типографского сплава русским печатникам был еще не известен, поэтому шрифты отливали из олова. Знаки шрифта хранили в кассах, однако устройство их было не слишком удобным, что сильно замедляло скорость набора.

Для получения книжных иллюстраций и орнаментов гравировали деревянные доски, чаще всего из грушевого дерева. Пилить его на доски нужно было обязательно вдоль ствола. Рисунок для резьбы составляли знаменщики (художники, расписывающие красками и золотом парадные издания). Вырезание зеркального изображения на доске называлось "обронной " резьбой.Изготовить доску для одной гравюры удавалось лишь за 2-3 месяца.

На первых порах при печатном стане работали два человека - батырщик и тередорщик. Совершенно очевидно, что в процессе создания первых московских изданий Федоров и Мстиславец делили эти должности между собой.

Черную краску для набивки варили в самой типографии из сажи, дорогую же киноварь покупали. Самым сложным процессом как раз и была двухцветная печать. В анонимных изданиях применялась московская техника печати за один проход. При этом всю форму покрывали черной краской, а с литер, предназначенных для красных отпечатков, ее аккуратно стирали, и кисточкой наносили киноварь. Позже перешли к двухпроходной печати сначала с двух разных форм, а затем с одной. Все федоровские издания напечатаны последним способом.

Перед печатью бумагу увлажняли на мокрой ткани, помогая ей лучше воспринимать краску.

Готовые оттиски собирали в тетради и каждую выколачивали деревянным молотком, не допуская увеличения толщины у корешка. Все собранные вместе тетради выравнивали в тисках, после чего обрезали. В парадных изданиях (для подношение царю или патриарху) обрез золотили или окрашивали краской. Для сшивания чаще всего использовали конопляные нитки в несколько сложений. Переплетными крышками служили доски, обтянутые тканью или кожей. Как правило, в ход шли кожи телячьи или овечьи, реже конские и козьи.

Кожаный переплет нередко украшали тиснением с помощью специального штампа.

Завершалось книжное творение прикреплением к переплету застежек и угловых накладок. Именно эти застежки и помогали продлить жизнь произведениям полиграфического искусства.

За исключением поворота винта станка для прижатия печатного листа к форме все операции делались вручную. А ведь была еще редакторская, корректорская, литературная и художественная работа! Какой же титанический труд вкладывали первопечатники в свое произведение! Изо дня в день в течение года самоотверженно продвигались они к воплощению своего дерзновенного замысла. Помогали им в этом не только талант, но и высокая сила духа.

2. Первые книги

2.1 «Деяния Апостолов» (1564 г.)

Первопечатники действительно создали модель, ставшей основой для последующих изданий русских мастеров-типографов. Блоки текста на странице имеют 25 строк, причем все строки выровнены по правому краю. Что удивительно, такие блоки (21 х 14 см) почти совпадают с размером современной страницы А4. Размер шрифта, его легкий полууставный наклон вправо, длина строки, расстояние между строками - все удобно для движения глаз и создает комфорт при чтении. По всем правилам подготовки типографского издания Апостол снабжен колонтитулами, подстрочными и надстрочными ссылками. Книга печаталась двумя красками. Однако в знаменитом федоровском орнаменте заставок из виноградных листьев и шишек, разработанном на основе растительных орнаментов рукописной книги, использован только черный цвет. Сплетающиеся листья, создавая ощущение объема, выглядят не менее нарядными, чем многоцветные. Талантливый типограф тонко чувствовал красоту и изящество черно-белого изображения.

Творчески переработав орнаментальные приемы школы Феодосия Изографа, мастер закрепил в книжной графике так называемый старопечатный стиль. Нужно заметить, что при этом орнаменты в книгах Федорова всегда имеют служебное назначение: они не вытесняют текст на второй план, а, напротив, выделяют и украшают его, привлекая внимание читателя. Не менее замечательна миниатюра, по традиции включающаяся в издания такого рода. В древнерусских апостолах обычно изображался автор за написанием книги. Апостол же Лука у Федорова не пишет, а держит книгу в руках. Фигура евангелиста не имеет никакого фона - она будто парит в воздухе. Письменные принадлежности оставлены в стороне на столике. А книгу держит не писец, а печатник. Таким приемом художник увековечил память о себе, как о первом создателе русской печатной книги.Безусловно, самая первая печатная книга не могла быть совершенна. По некоторым ошибкам в нумерации страниц можно предположить, что условия в типографии были нелегкими. Вероятно, приходилось разбирать набор для высвобождения шрифта под следующие тексты.

2.2 Часовник (1565 г.)

Это карманное издание - сборник молитв, по которому вели богослужение и обучали грамоте детей. Часовник и буквари Ивана Федорова были уже типами массовой и учебной книги. Пользовались они большим спросом и зачитывались до дыр, поэтому выдерживали не одно издание. Надо сказать, что тягу к созданию книг для обучения Москвитин сохранил до конца своей жизни. Поиски типа книги первопечатник продолжил впоследствии и на Украине. В частности, не характерным для типографа явился алфавитно-предметный указатель "Собрание вещей нужнейших вкратце, скораго ради обретения в книзе новаго Завета по словесам азбуки" (1580 г.), который можно считать и первым в истории русской словесности сборником афоризмов.

2.3 Букварь (1574 г.)

Самый первый букварь напечатан Иваном Федоровым, основателем книгопечатания на Руси, во Львове в 1574 г. Сегодня в мире существует единственный экземпляр этой книги, который на счастье прекрасно сохранился. Он принадлежит библиотеке Гарвардского университета США. Приобретен был в 1950 г., и только в 1955 г. мир увидел полную фотокопию неизвестного до этого учебного пособия. Любопытно, что в Гарвард букварь попал из Парижского собрания С.П. Дягилева.

Книга не имеет никакого заглавия, поэтому ее называют еще и азбукой, и грамматикой. Составлена она из пяти 8-листных тетрадей, что соответствует 80 страницам. На каждой странице по 15 строк. Написан букварь на старославянском языке. Некоторые его страницы украшены характерными для изданий Ивана Федорова заставками в виде орнаментов из сплетающихся листьев, бутонов, цветов и шишек. Первую страницу занимают 45 строчных букв кириллицы. Причем алфавит приводится в прямом и обратом порядках, а также в разбивку 8-ю колонками. Вероятно, такой прием повторения алфавита помогал лучшему запоминанию.

В азбуке использован буквослагательный метод, унаследованный от греков и римлян, предполагающий заучивание наизусть слогов. Сначала шли двухбуквенные сочетания с каждой гласной по алфавиту (буки - аз = ба), затем те же слоги с добавлением третьей буквы (буки - рцы - аз = бра). Здесь аз, буки, рцы - буквы кириллического алфавита.

В раздел "А сия Азбука от книги осмочастныя, сиречь грамматикии" автор поместил образцы спряжения глаголов на каждую букву алфавита, начиная с "б". Здесь же приведены формы страдательного залога глагола бити.

Раздел "По прозодии а еще дващи лежащее се есть повелительная и сказательная" дает сведения об ударениях и "придыханиях" в словах. А раздел "По ортографии" содержит отдельные слова для чтения, записанные полностью или сокращенно (под знаком "титло" - надстрочным значком, означающим пропуск букв).

Азбука заканчивается акростихом. В азбучном акростихе (греч. "край строки"), или азбучной молитве каждая строка, передающая содержание одной из религиозных истин, начинается с определенной буквы. Если взглянуть на левый край строк сверху вниз, то и получится алфавит. Так и Священное Писание вспоминалось, и алфавит закреплялся.

Вторая часть букваря целиком посвящена материалу для чтения. Это не только молитвы, но и отрывки из притч Соломона и посланий апостола Павла, которые как бы дают советы родителям, учителям и ученикам.

На последней странице даны 2 гравюры: герб г. Львова и издательский знак первопечатника.

Иван Федоров сам тщательно подбирал материал для включения в свой первый букварь. В послесловии о своей роли составителя он написал: "еже писах вам, не от себе, но от божественных апостол и богоносных святых отец учения, … от грамматикии мало нечто ради скорого младенческого научения". Некоторые исследователи сравнивают труд по созданию этого букваря с научным подвигом. Ведь Иван Федоров проявил себя не только как выдающийся мастер книжного дела, но и как талантливый педагог. Впервые азбука пыталась внести в процесс обучения чтению элементы грамматики и счета (часть текста была поделена на мелкие нумерованные параграфы). Кроме того, в детском учебнике изложены поучения о воспитании, которое совершать нужно "в милости, в благоразумии, в смиренномудрии, в кротости, долготерпении, приемлющи друг друга и прощение дарующе". Первые ростки гуманистической педагогики были для средневековой Руси безусловным новаторством. А скромная книжечка для начального обучения грамоте вышла далеко за рамки обычной азбуки, и явилась началом целой эпохи, которую изучает букваристика.

2.4 Второе издание букваря Ивана Федорова (1578 г.)

"Книжка по-греческия "Алфа Вита", а по русскии "Аз Буки", перваго ради научения детьскаго", выпущена в 1578 г. в г. Остроге. Уехав из Львова, Москвитин (так называл себя первопечатник - выходец из Москвы) основал типографию в родовом имении киевского воеводы князя Константина Константиновича Острожского. Азбуку так и называют - Острожская. Она известна по двум сохранившимся экземплярам - в Королевской библиотеке Копенгагена и городской библиотеке г. Готы (Германия).

Книга богаче украшена. Помимо заставок и концовок здесь уже появились заголовки, выполненные вязью, а также буквицы - первые буквы абзаца высотой в одну или несколько строк, выполненные в виде орнамента. Повторяя построение первого издания, азбука кроме славянских текстов включает и греческие. В то же время нумерация параграфов и кириллические числа в конце страницы убраны.

Но самое замечательное отличие этой азбуки в том, что в конце ее Иван Федоров впервые опубликовал великолепный памятник славянской литературы. Это "Сказание, како состави святый Кирилл философ азбуку по языку словенску, и книги переведе от греческих на словеньский язык", созданное в IX в. Черноризцем Храбром.

Вся жизнь Ивана Федорова была посвящена по его словам тому, чтобы "по свету рассеивать и всем раздавать духовную пищу". Острожская азбука еще раз подтверждает это - где бы Москвитин ни основывал типографию, везде издавал книги для обучения чтению и письму.

Заключение

Красной нитью через все послесловия проходит тема просвещения, пускай и "божественного". "Божественное слово" у Москвитина ассоциируется с книгой. К 80-м годам XX в. ученые насчитывали свыше 500 экземпляров 12 изданий великого русского просветителя. Многие из них сегодня хранятся в музеях и частных коллекциях Москвы, Санкт-Петербурга, других городов России, Киева и Львова, а также - в Польше (Варшаве и Кракове), Югославии, Великобритании, Болгарии и США. До сих пор поражают они современников своим высочайшим художественным совершенством. Жизнь его была подвигом по своей цели, по своей самоотверженности и достигнутым необыкновенным результатам. Беззаветный труд, сопряженный с постоянными неудачами и переездами, мучительные и упорные поиски технических и художественных приемов, филологические, корректорские, писательские и педагогические разыскания ставят Ивана Федорова не только на место выдающегося техника-полиграфиста. Этот человек русский был и остается в памяти всех людей грамотных просветителем, художником, творцом, создателем русской и украинской книжности, выдающимся деятелем русской и славянской культуры второй половины XVI в.

Список литературы

1.Кизиветтер А.А. Иван Федоров и начало книгопечатания на Руси. М., 1904

2.Кукушкина М.В. Книга в России в XVI веке. - СПб.: Петербургское востоковедение, 1999, 202 с. Серия "Slavica Petropolitana", III.

Лукьяненко В.И. Азбука Ивана Федорова, ее источники и видовые особенности // ТОДРЛ. М.-Л., 1960.

4.Малов В. Книга. Серия "Что есть что", М., СЛОВО, 2002.

Немировский Е.Л. Иван Федоров. М., 1985.

Немировский Е.Л. Полиграфическая техника Ивана Федорова и его учеников. В книге "Иван Федоров" М., Наука, 1959 или Вопросы истории естествознания и науки, 1984, № 1.

От азбуки Ивана Федорова до современного букваря /Сост. Богданов В.П. и др.-М.: Просвещение, 1974

Тихомиров М.Н. У истоков русского книгопечатания. М., АН СССР, 1959.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Л.л. Шрифт: 85 мм. Строк: 15. Орнамент: заставки, концовки. Заставки с растительным орнаментом. В каждой заставке изображено растение в развитии – от листа к бутону, к цветку, к плоду. Иллюстрации: две с двух досок: герб г. Львова на 40-м листе и там же типографская марка Ивана Фёдорова. 100x157 мм. На л.5 заглавие: "А сия азбука Ѡ книги осмочастныя, сиречь грамматикiи". Известно всего 2 экз.: Англия, Лондон, Британская б-ка. Куплен в 1982 году. К книге приплетён экз. Букваря В.Ф. Бурцова. Второй экз. находится в США. Кембридж, биб-ка Гарвардского университета (из б-ки С.П. Дягилева). Величайшая библиофильская редкость восточнославянского мира!

В 1574 г. во Львове Иван Федоров напечатал первую известную нам восточнославянскую Азбуку. Это первая украинско-российская печатная учебная книга, изданная почти четыреста сорок лет назад. Учебное пособие, созданное Иваном Федоровым, представляет собою книгу, составленную из пяти восьмилистных тетрадей, т. е. в ней 40 листов, или 80 страниц, на странице по 15 строк. Две страницы (обороты 4 и 40 листов) пустые. В книге отсутствуют нумерация страниц и ныне принятая сигнатура листов. Азбука скромно оформлена пятью заставками и тремя концовками. Заставки варьируют характерный для других изданий Федорова мотив листьев с цветками, бутонами, маковыми головками и шишками. Концовки представляют собой готические плетенки, одна из них дополнена элементом растительности. Завершают Азбуку две гравюры: на одной - герб города Львова, на другой - типографский знак первопечатника. Иван Федоров положил в основу книги распространенный в то время буквослагательный метод, начинающийся с заучивания букв славянского алфавита и с усвоения двух- и трехбуквенных слогов. Первая часть книги - азбука - включает также и материал по грамматике. На первой странице книги расположены 45 строчных букв кирилловского алфавита, затем приводится «впятословие», так русские книжники называли позднее алфавит, данный в обратном порядке. Далее знаки алфавита располагаются вразбивку 8-мью колонками. Это трехкратное повторение азбуки имело целью более твердое усвоение обучающимися каждой буквы алфавита.

Следующие упражнения представляют собой запись двух- и трехбуквенных слогов, с усвоения которых и начиналось собственно обучение чтению и письму. В разделе «А сия азбука от книги осмочастныя, сиречь грамматикии» даны образцы спряжения глаголов на каждую букву алфавита, начиная с Б. В первом примере - спряжении глагола будити - глагольные формы соотнесены с местоимениями, а формы множественного числа пояснены описательно. Под заголовками «Страдательна ж суть тако» и «Страдательнаго убо золога времена» приведены формы страдательного залога глагола бити. Следующий раздел «По прозодии а еже дващи воединых лежащее се есть повелительная и сказательная» объединяет сведения об ударениях и «придыханиях» в словах. В разделе «По ортографии» даны в алфавитном порядке наиболее употребительные сокращения (слова «под титлами»). Но здесь же,в образцах склонения, приведены и полные написания существительных и прилагательных. Завершает изучение азбуки акростих, служащий для повторения алфавита. Во второй части приводятся тексты для закрепления и развития навыков письма и чтения. Здесь помещены молитвы и наставления. Отрывки из притч Соломона и посланий апостола Павла как бы дают советы родителям, учителям и ученикам. Иван Федоров предстает перед нами провозвестником гуманной педагогики: он защищает детей от произвола родителей и призывает воспитывать «в милости, в благоразумии, в смиреномудрии, в кротости, в долготерпении, приемлюще друг друга и прощение дарующе». Азбука Ивана Федорова открывает историю российских печатных книг для обучения письму и чтению. Вся жизнь печатника-просветителя была посвящена тому, чтобы, как он писал, «по свету рассеивать и всем раздавать духовную пищу». Первая книга в жизни каждого человека памятна так же, как первая любовь. Чаще всего это букварь. И совсем не случайно ныне, когда учебник служит нескольким поколениям, букварь оставляют первоклашкам, сделавшим начальные шаги в освоении богатого опыта предшествующих поколений. Оставляют на память. Ну а первая азбука в жизни народа?!

Человек, создавший ее, достоин бессмертия. Он стоит у истоков робкого и на первых порах неширокого ручейка просвещения, которому со временем суждено было превратиться в могучую реку великой культуры. Книга открывается 45 буквами алфавита, созданного славянскими просветителями Кириллом и Мефодием. На обороте листа буквы перечислены в обратном порядке - от «ижицы» до «аз». Такой алфавит старые русские книжники называли «вспятословием». В третьем перечне знаки алфавита размещены по вертикали в восьми колонках. Если читать их по горизонтали, последовательность будет случайной: «а», «е», «и», «о», «у», «ц», «ы»... Ученики заучивали буквы по первому перечню, а затем закрепляли знания по второму и третьему, где литеры размещены необычно. Следующая стадия в постижении грамоты - начальные упражнения для чтения и, видимо, для письма, представленные сочетаниями согласных с различными гласными. Мы можем представить сейчас, как ученики древней школы водили пальцами по строкам и произносили сначала «двуписьменные слоги»- «ба», «ва», «га», а затем уж «триписьменные» - «бра», «вра», «гра»... Дальше - сложнее. Следующие упражнения для чтения сочетались с элементами грамматики, хотя никаких правил и пояснений Иван Федоров в своей книге не приводил. Предполагалось, что наставления даст учитель в процессе проработки текста. Первопечатник озаглавил раздел так: «А сия Азбука от книги осмочастныя, сиречь грамматики». «Осмочастная книга» - это грамматический труд «О осьми частях слова», который традиция приписывала византийскому писателю и богослову Иоанну Дамаскину, жившему в VII-VIII вв. Азбука Ивана Федорова знакомила учеников с примерами спряжения глаголов, с премудрой системой «ударений» и «придыханий», со склонением существительных и прилагательных. Школяры осваивали также правописание наиболее широко распространенных в тогдашней книжности слов. Слова эти сокращались, писались под специальными, вынесенными над строкой знаками - «титлами». Это позволяло экономить дорогой тогда писчий материал.

Обучая детей чтению, Иван Федоров решил одновременно познакомить их с кирилловской цифирью. В Древней Руси цифры и числа обозначали знаками алфавита, над которыми ставился знак «титла». Первопечатник применил остроумный прием - он разместил числа на боковых полях первых 24 листов Азбуки так, что они смотрелись как нумерация примеров. Познакомимся же вместе с древнерусскими школьниками, нашими далекими пращурами, с кирилловской цифирью: «а» - это 1, «в»-2, «г»-3, «д»-4, «е»-5, «s» (этот знак назывался «зело») -6, «з»-7, «и»-8, «В» («фита») -9, «i»-10. Далее знаки формировались по принципу 1 + 10= 11: «ai»- 11, «Ы»- 12 и т. д. Кратные десяти обозначались следующими буквами: «к» - это 20, «л»-30, «м»-40, «н»-50, «£» (эта буква называлась «кси» и обозначала сочетание звуков «кс») -60, «о»-70, «п»-80, «ч»-90. Начиная со второго десятка принцип формирования чисел был другим - сначала ставились кратные десяти числа, а затем уже цифры, например: 20 + 4 = = 24 («кд»). Сотни обозначались буквами: «р»-100, «с»-200, «т»-300, «у»-400, «ф»-500, «х»-600, «ij)» («пси») -700, «со» («омега») -800, «ц»-900. Выучив все эти обозначения, читатель легко сможет написать любое число. Например: 937- «цлз».

В Азбуке Ивана Федорова есть и знаки, обозначающие тысячи. Это цифры первого десятка, к которым пририсовывалась слева наклонная линия, перечеркнутая двумя черточками. Заключала книгу краткая хрестоматия - тексты для закрепления и развития навыков чтения и письма. Взятые из Библии, они были подобраны таким образом, что создавали нечто вроде свода этических норм и правил: «Не сотвори насилия убогому», «Не дотыкайся межей чужих и на поле сироты не вступай», «послушая отца твоего, иже тя родил». Фразой «К вам же отцы и учители тако глаголет» Иван Федоров предваряет советы родителям и учителям. В полном согласии с духом времени рекомендуется строго наказывать детей: «Не отмай от детища твоего казни, безумие бо есть привязано в сердце отрочате»; «Детищу, иже дают волю его, напоследок посрамотит матерь свою»; «Аще ли накажеши его жезлом, не умрет от того. Ты бо жезлом биеши его, душу же его от ада избавиши»; «Аще ты в юности накажеши его, а он успокоит тебе на старость твою». Призывая на помощь авторитет апостола Павла, Иван Федоров приводит слова из его «Послания к ефесианам»: «Чада послушайте своих родителей... да благо будет вам и будете долголетны на земли». Отдав дань традициям, Иван Федоров устами того же апостола советует родителям и учителям умело сочетать в системе обучения строгость и ласку, наказание и поощрение: «Отцы не раздражайте чад своих, но воспитайте их в наказании... в милости, в благоразумии, в смиреномудрии, в кротости, в долготерпении, приемлюще друг друга и прощение дарующе». Заканчивается Азбука послесловием, которое мы приведем полностью: «Возлюбленный честный христианский русский народе, греческого закона! Сия еже писах вам, не от себе, но от божественных апостол и богоносных святых отец учения, и преподобного отца нашего Иоанна Дамаскина от грамматикии мало нечто. Ради скорого младенческого научения вмале сократив, сложих. И аще сии труды моя благоугодны будут ваши любви, примите сия с любовию. А я и о иных писаниях богоугодных с вожделением потрудитися хощу, аще благоволит бог, вашими святыми молитвами. Аминь». В Азбуке 1574 г. всего 40 листов, но эта небольшая книжечка, отпечатанная в 8-ю долю листа, имела громкое политическое звучание. Она противостояла сильной тогда на Украине католической реакции, стремившейся подчинить православие римскому папе. В 1577 г. в Вильне вышла в свет книга «О единстве церкви божией под одним пастырем». Написал ее польский проповедник Петр Скарга (1536-1612), член воинствующего монашеского ордена иезуитов, призывавшего своих приверженцев идти на любое преступление ради «вящей славы божьей». Скарга утверждал, что «есть только два языка, греческий и латинский, которыми святая вера во всем свете распространяется». По его мнению, еще «не было на свете никакой академии или коллегиума, где бы богословие, философию и другие свободные науки на другом языке изучали и могли понимать». Далее Скарга написал слова, которые прямо направлены против дела, которому отдал свою жизнь Иван Федоров. «Со славянского языка нигде и никто ученым быть не может,- утверждал иезуит.- Уже теперь почти никто его досконально не понимает. Ибо нет на свете нации, которая бы на нем, как в книгах написано, говорила, а своих правил и грамматик с толкованием для языка этого не имеется и быть не может».

Это было написано через три года после того, как вышла в свет Азбука славянского языка, напечатанная Иваном Федоровым. В России, Белоруссии и на Украине дети учились по книгам, выпущенным московским типографом. А Скарга утверждал, что для этих народов другой школы быть не может, как только переводить славянские тексты на польский язык,- иначе смысл их остается темным. Иван Федоров старался как можно тщательнее редактировать отобранные для издания тексты, а Скарга говорил, что в славянских книгах «нелепости и ошибки бесконечно возникают, словно слепой водит слепого». Иван Федоров ответил на эти нападки, напечатав во втором издании своей Азбуки, вышедшем в 1578 г., «Сказание, како состави святый Кирилл Философ азбуку по языку словеньску и книги преведе от греческих на словеньский язык». Это известный памятник древнеболгарской литературы, который сочинен черноризцем Храбром. Читая его, скептики могли убедиться, что славянская культура имеет давние и прочные традиции. Рассказ о возникновении славянского письма был более чем уместен на страницах начального учебника грамоты. Он обращен как к педагогу, так и к ученику. Для учителя это своеобразное пособие по истории культуры вообще и по истории педагогики в частности, а для ученика - занимательный текст для чтения. Были здесь и сведения о том, как следует произносить отдельные знаки кирилловского алфавита. Путники въехали в оживленный город через ворота в крепостной стене. На улицах встречалось много людей в пестрых, разнообразных национальных одеждах. В то время во Львове, кроме украинцев, жили поляки, немцы, евреи, греки, армяне. Всюду слышался говор на разных языках. В поисках пристанища Иван Федоров заехал в Подзямчево, предместье Львова. Поселившись здесь, он немедля приступил к организации типографии на новом месте, третьей по счету типографии. Теперь это было особенно трудно.

В Москве и Заблудове первопечатник имел богатых и влиятельных покровителей. Они щедро отпускали необходимые средства на книгопечатание. Во Львове же у Ивана Федорова таких покровителей не было. Приходилось самому и подыскивать помещение под типографию, и изыскивать средства на ее оборудование, на приобретение бумаги, красок и пр. Нужны были деньги также на жизнь, так как доходов от продажи книг, которые будут отпечатаны в новой типографии, можно ожидать не раньше, чем через год. Иван Федоров обратился за помощью к местным купцам. Он приносил к ним образцы своих книг, напечатанных в Москве и Заблудове, говорил об их значении и о пользе просвещения, показывал шрифт и доски, привезенные из Заблудова, объяснял технику книгопечатания, пытался заинтересовать особой прибыльностью книжного дела, обещал уплатить большие проценты за денежную ссуду. Но львовские торгаши и ростовщики холодно встречали москвича. Они не доверяли ему, бедняку, неизвестно откуда прибывшему. Сомнение вызывало и книжное дело: во Львове до приезда московского первопечатника типографий не существовало. Здесь Иван Федоров стал также зачинателем книгопечатания. Отказ львовских коммерсантов приводил Ивана Федорова в отчаяние. Он умолял их о помощи, унижался перед ними. «Помощи прося от них, - писал впоследствии первопечатник,- и метание сотворяя, коленом касаяся и припадая на лицы земном, сердечно каплющими слезами моими ноги их омывах». Но ни слезы, ни земные поклоны не разжалобили толстокожих торгашей и бессердечных ростовщиков. Тогда первопечатник обратился с теми же просьбами к высшему духовенству, к сановным церковникам. Но и они отказали ему в помощи, равнодушно отнеслись к его мольбам и слезам. По признанию первопечатника, он «не испросих умиленными глаголы, не умолих многослезным рыданием, не исходатайствовах никоеяже милости иерейскими чинми, и плакахся прегоркими слезами, еже не обретох милующаго, ниже помогающего». Горько было первопечатнику! Казалось, исчезала последняя надежда на типографию, на продолжение любимого дела. И вдруг помощь пришла неожиданно от тех, кто сам был небогат. По призыву низшего духовенства украинские патриоты по грошам собрали деньги, необходимые для организации типографии, и передали их первопечатнику. Простые люди поняли, какое патриотическое и нужное для их народа дело задумал наладить московский первопечатник, какую важную роль может сыграть печатное слово в их борьбе за национальную свободу. Неожиданная помощь простых людей обрадовала первопечатника, воодушевила его. С большим увлечением он начал устраивать типографию, принялся за дело, которое получило народное призвание, народную помощь.

Он дополнительно изготовил доски и шрифт, приобрел бумагу, подыскал помещение, нанял столяра для приспособления этого помещения под типографию. Но тут Ива» Федоров опять столкнулся с препятствиями. Выяснилось, что, по местным законам, он не имел права самостоятельно нанимать столяра. В то время все городские ремесленники входили в соответствующие цехи. Помимо них нельзя было приглашать на работу. 26 января 1573 года городской совет города Львова постановил, что друкарь-московитянин Иван Федоров, нуждающийся в различного рода столярных работах, хоть и не имеет права держать собственного столяра, но может нанять такового у какого-либо мастера. Столярный цех выразил протест против такого решения. Тогда городской совет по просьбе Федорова обратился в Краков, к тамошним типографам Матвею Зибенанхеру и Николаю Пренцине с просьбой разъяснить, как надлежит поступить в подобном случае. Уже 31 января пришел ответ. Из Кракова сообщили, что типографы у себя столяров не держат, но согласно обычаю нанимают их на нужное время. На основании полученного ответа городской совет подтвердил свое первоначальное решение. Не тут-то было! Столярный цех заявил, что решению не подчинится и мастеров Федорову не даст.

Ничего не понимаю! - пожимал плечами Виттенберг. - Поговорите со столярами, исповедующими вашу веру. Может быть, они что-нибудь объяснят.

Но Иоанн Кавка, виновато улыбаясь, сказал, что сам ничего не понимает. Старшины цеха как один постановили не давать Федорову столяров.

И ты не дашь?

Как же я пойду против цеха? Меня выгонят, лишат работы...

Иван Бильдага, заручившись согласием Федорова, пытался действовать при помощи подарков. Подарков.. у него не приняли, а Фома Сикст начал угрожать скандалом. Вдобавок поползли слухи о том, что Ивана Федорова изгнали из Москвы как еретика.

Что ты ни говори, а без врагов истинной веры тут не обошлось! - волновался Федоров. - Нет, тут кто-то воду мутит! Сорвать печатание хочет! Ладно! И мы не лыком шиты! С удвоенной энергией завершая работу над станком, Федоров для начала вновь обратился в городской совет. На этот раз он просил дать ему возможность пригласить столяра со стороны. Он успел собрать станок и приступил к печатанию Апостола, когда 7 декабря 1573 года городской совет разобрал просьбу. Было решено, что Федоров может пригласить столяра со стороны, но обязан записать того к какому-либо мастеру, и уже от мастера нанять сроком на полгода.

Благодарю господ советников! - сказал Федоров, выслушав решение. - Я так и поступлю.

Цех не согласится и на это! - заявил Фома Сикст.

В таком случае городской совет обратится к королю! - закричал на Фому председатель совета. - Мы научим вас уважать постановления!

Цех тоже обратится к королю! - отпарировал Сикст.

Федоров слушал перебранку с отсутствующим видом. Пока совет и цех станут жаловаться друг на друга, он вне опасности. А печатание идет днем и ночью... Старшины столярного цеха еще раз пытались сунуться в дом к Ивану Федорову. Но теперь печатник был начеку и просто-напросто не пустил их на порог. Не щадя сил, работал Федоров эту зиму. Даже в Москве он так не трудился и не уставал. Но решалась судьба типографии, решалась судьба православных печатных книг, и станок стучал по восемнадцать-двадцать часов в сутки. Понимая, что помощи одного сына недостаточно, Федоров, пользуясь правом шляхетства, нанял себе слугу - безземельного львовского мещанина Василия Мосятинского. Он взял Мосятинского к себе в дом на все готовое, обязался кормить и одевать его, платя сверх того по пять злотых в месяц, на условии, что тот станет выполнять все поручения Федорова. Существо крайне унылое, полусонное, оживляюшееся только за едой и при виде денег, Василий Мосятинский все же сходил за батырщика и за сушильщика. Ценой неимоверных усилий, нечеловеческого напряжения Ивану Федорову удалось к 15 февраля 1574 года завершить печатание Апостола с московских матриц. Книгу он закончил обширным послесловием, в котором рассказал о своем вынужденном отъезде из Москвы. Федоров писал, что должен скитаться по чужим странам из-за невежд, умышлявших на него ереси, и отводил обвинение в том. что бежал от православного государя - надежды славян. Это было лучшей отповедью тем, кто продолжал распространять слухи об еретичестве Федорова.

Ну, теперь торговать поезжай, - сказал Федорову Иван Бильдага. - С прибылью будешь!

Прежде о должке подумать надо, - пошутил Федоров.

О каком должке? Кому?..

Федоров достал из сундучка кипу исписанных листов. Бильдага по слогам прочитал:

Грамматикия... Чего это?

Тот самый должок мой. Начало письменного и книжного учения. По Ивану Дамаскину составил. Пока не напечатаю, негоже и о прибылях думать... Эх, Иван, что толку в книгах, коли народ грамоты не знает? А народ ее хочет знать. Или забыл, как деньги для меня давали? Ну, а я никогда не забывал, для кого сил не щажу. Ведь истины тогда только восторжествуют, когда каждый пахарь, каждый мастеровой познают глубину их. А для того надлежит обучить народ грамоте. Сие начало начал.

Да когда же ты успел сочинить все?

Успел вот. Гляди. Вот таблицы букв, вот слогов... Спряжения на каждую букву... Примеры залога страдательного, примеры, как слова значения меняют, когда ударение изменишь... А вот слова с титлами... За ними молитва азбучная... Завершаю же все молитвами и изречениями царя Соломона да посланиями апостола Павла о пользе обучения и воспитания... Ладно ли долг возвращаю, скажи? Бильдага благоговейно смотрел на букварь.

Мудр и благочестив ты, Иван, - сказал он.- Воистину труд твой - подвиг...

Букварь Федорова вышел объемистым, в восемьдесят страниц. На последних листах первопечатник опять обратился к читателям. «Возлюбленный и чтимый христианский русский народ греческого закона, - писал Федоров.- Не от себя написал это немногое, но от учения божественных апостолов и богоносных отцов и от грамматики преподобного отца Иоанна Дамаскина, сократив до малого, сложил для скорого обучения детей. И если труды мои окажутся достойными вашей милости, примите их с любовью. А я охотно готов потрудиться и над другими угодными вам книгами, если даст бог по вашим святым молитвам. Аминь». Федоров умалял свои заслуги. Но истинному христианину подобало смирение, а указание на Иоанна Дамаскина должно было помочь избегнуть возможных нападок на самовольное обращение с текстами... Букварь удался. Было совершено большое, полезное дело. Новые книги, как две капли воды походившие на московские, были сложены частью у Федорова, частью у Виттенберга, частью в обширных подвалах дома Ивана Бильдаги. Одну книгу Федоров преподнес епископу Гедеону Балабану, несколько отдал в православные львовские церкви. Священники приняли дар несколько растерянно, епископ поблагодарил весьма сухо. Известие, что московский друкарь закончил работу над первой книгой, сразу облетело весь Львов. Федорова стали замечать богатые купцы и мещане, дотоле не замечавшие его. Однако Федорову вновь нужны были деньги. Доверив продажу части книг тому же Виттенбергу, задумал сам объехать ближние города, а потом податься с Иваном Бильдагой в Молдавию и Валахию, где, по утверждению Бильдаги, он мог бы взять за книги хорошую цену в монастырях, а заодно поискать книги черногорца Макария. У самого Бильдаги денег было в обрез.

Попробуй поговорить со своим соседом Сенькой-седельником, - сказал Бильдага. - На самых знатных панов работает. У него деньги водятся. Федоров сомневался в успехе, но Сенька-седельник, державший двух подмастерьев, осмотрев запас книг, полистав Апостол, спросил лишь:

Сколько надо?

Федоров заранее прикинул, что понадобится, чтобы сразу уплатить и Лаврентию, - шестьсот злотых. На всякий случай он попросил семьсот.

Пиши расписку, - просто сказал Сенька. - Дело божеское. Дам. Но вернуть сразу по возвращении.

Так и договорились. Федоров отослал четыреста злотых Лаврентию, а сам с Иваном Бильдагой отправился в путь. Был он утомлен, но радовался, что книги его придут к христианам. И они в самом деле пошли и в Польшу, и в Литву, и в Москву. Но одна не двинулась дальше Кракова. Дальше дворца кардинала Гозия. Кардинал, рассмотрев Апостол, присланный краковским епископом, своими руками сжег книгу. А потом долго задумчиво смотрел в растворенное окно. Слишком долго для человека, просто любующегося закатом солнца за Вислой. Были в новой Азбуке и параллельные греко-славянские тексты, набранные в две колонки: в левой - греческие, в правой - славянские. Тексты помогали школярам освоить основы греческого языка.

Л.л. Шрифт: 85 мм. Строк: 15. Орнамент: заставки, концовки. Заставки с растительным орнаментом. В каждой заставке изображено растение в развитии – от листа к бутону, к цветку, к плоду. Иллюстрации: две с двух досок: герб г. Львова на 40-м листе и там же типографская марка Ивана Фёдорова. 100×157 мм. На л.5 заглавие: «А сия азбука Ѡ книги осмочастныя, сиречь грамматикiи». Известно всего 2 экз.: Англия, Лондон, Британская б-ка. Куплен в 1982 году. К книге приплетён экз. Букваря В.Ф. Бурцова. Второй экз. находится в США. Кембридж, биб-ка Гарвардского университета (из б-ки С.П. Дягилева). Величайшая библиофильская редкость восточнославянского мира!

В 1574 г. во Львове Иван Федоров напечатал первую известную нам восточнославянскую Азбуку. Это первая украинско-российская печатная учебная книга, изданная почти четыреста сорок лет назад. Учебное пособие, созданное Иваном Федоровым, представляет собою книгу, составленную из пяти восьмилистных тетрадей, т. е. в ней 40 листов, или 80 страниц, на странице по 15 строк. Две страницы (обороты 4 и 40 листов) пустые. В книге отсутствуют нумерация страниц и ныне принятая сигнатура листов. Азбука скромно оформлена пятью заставками и тремя концовками. Заставки варьируют характерный для других изданий Федорова мотив листьев с цветками, бутонами, маковыми головками и шишками. Концовки представляют собой готические плетенки, одна из них дополнена элементом растительности. Завершают Азбуку две гравюры: на одной - герб города Львова, на другой - типографский знак первопечатника. Иван Федоров положил в основу книги распространенный в то время буквослагательный метод, начинающийся с заучивания букв славянского алфавита и с усвоения двух- и трехбуквенных слогов. Первая часть книги - азбука - включает также и материал по грамматике. На первой странице книги расположены 45 строчных букв кирилловского алфавита, затем приводится «впятословие», так русские книжники называли позднее алфавит, данный в обратном порядке. Далее знаки алфавита располагаются вразбивку 8-мью колонками. Это трехкратное повторение азбуки имело целью более твердое усвоение обучающимися каждой буквы алфавита.

Следующие упражнения представляют собой запись двух- и трехбуквенных слогов, с усвоения которых и начиналось собственно обучение чтению и письму. В разделе «А сия азбука от книги осмочастныя, сиречь грамматикии» даны образцы спряжения глаголов на каждую букву алфавита, начиная с Б. В первом примере - спряжении глагола будити - глагольные формы соотнесены с местоимениями, а формы множественного числа пояснены описательно. Под заголовками «Страдательна ж суть тако» и «Страдательнаго убо золога времена» приведены формы страдательного залога глагола бити. Следующий раздел «По прозодии а еже дващи воединых лежащее се есть повелительная и сказательная» объединяет сведения об ударениях и «придыханиях» в словах. В разделе «По ортографии» даны в алфавитном порядке наиболее употребительные сокращения (слова «под титлами»). Но здесь же,в образцах склонения, приведены и полные написания существительных и прилагательных. Завершает изучение азбуки акростих, служащий для повторения алфавита. Во второй части приводятся тексты для закрепления и развития навыков письма и чтения. Здесь помещены молитвы и наставления. Отрывки из притч Соломона и посланий апостола Павла как бы дают советы родителям, учителям и ученикам. Иван Федоров предстает перед нами провозвестником гуманной педагогики: он защищает детей от произвола родителей и призывает воспитывать «в милости, в благоразумии, в смиреномудрии, в кротости, в долготерпении, приемлюще друг друга и прощение дарующе». Азбука Ивана Федорова открывает историю российских печатных книг для обучения письму и чтению. Вся жизнь печатника-просветителя была посвящена тому, чтобы, как он писал, «по свету рассеивать и всем раздавать духовную пищу». Первая книга в жизни каждого человека памятна так же, как первая любовь. Чаще всего это букварь. И совсем не случайно ныне, когда учебник служит нескольким поколениям, букварь оставляют первоклашкам, сделавшим начальные шаги в освоении богатого опыта предшествующих поколений. Оставляют на память. Ну а первая азбука в жизни народа?!

Человек, создавший ее, достоин бессмертия. Он стоит у истоков робкого и на первых порах неширокого ручейка просвещения, которому со временем суждено было превратиться в могучую реку великой культуры. Книга открывается 45 буквами алфавита, созданного славянскими просветителями Кириллом и Мефодием. На обороте листа буквы перечислены в обратном порядке - от «ижицы» до «аз». Такой алфавит старые русские книжники называли «вспятословием». В третьем перечне знаки алфавита размещены по вертикали в восьми колонках. Если читать их по горизонтали, последовательность будет случайной: «а», «е», «и», «о», «у», «ц», «ы»… Ученики заучивали буквы по первому перечню, а затем закрепляли знания по второму и третьему, где литеры размещены необычно. Следующая стадия в постижении грамоты - начальные упражнения для чтения и, видимо, для письма, представленные сочетаниями согласных с различными гласными. Мы можем представить сейчас, как ученики древней школы водили пальцами по строкам и произносили сначала «двуписьменные слоги»- «ба», «ва», «га», а затем уж «триписьменные» - «бра», «вра», «гра»… Дальше - сложнее. Следующие упражнения для чтения сочетались с элементами грамматики, хотя никаких правил и пояснений Иван Федоров в своей книге не приводил. Предполагалось, что наставления даст учитель в процессе проработки текста. Первопечатник озаглавил раздел так: «А сия Азбука от книги осмочастныя, сиречь грамматики». «Осмочастная книга» - это грамматический труд «О осьми частях слова», который традиция приписывала византийскому писателю и богослову Иоанну Дамаскину, жившему в VII-VIII вв. Азбука Ивана Федорова знакомила учеников с примерами спряжения глаголов, с премудрой системой «ударений» и «придыханий», со склонением существительных и прилагательных. Школяры осваивали также правописание наиболее широко распространенных в тогдашней книжности слов. Слова эти сокращались, писались под специальными, вынесенными над строкой знаками - «титлами». Это позволяло экономить дорогой тогда писчий материал.

Обучая детей чтению, Иван Федоров решил одновременно познакомить их с кирилловской цифирью. В Древней Руси цифры и числа обозначали знаками алфавита, над которыми ставился знак «титла». Первопечатник применил остроумный прием - он разместил числа на боковых полях первых 24 листов Азбуки так, что они смотрелись как нумерация примеров. Познакомимся же вместе с древнерусскими школьниками, нашими далекими пращурами, с кирилловской цифирью: «а» - это 1, «в»-2, «г»-3, «д»-4, «е»-5, «s» (этот знак назывался «зело») -6, «з»-7, «и»-8, «В» («фита») -9, «i»-10. Далее знаки формировались по принципу 1 + 10= 11: «ai»- 11, «Ы»- 12 и т. д. Кратные десяти обозначались следующими буквами: «к» - это 20, «л»-30, «м»-40, «н»-50, «£» (эта буква называлась «кси» и обозначала сочетание звуков «кс») -60, «о»-70, «п»-80, «ч»-90. Начиная со второго десятка принцип формирования чисел был другим - сначала ставились кратные десяти числа, а затем уже цифры, например: 20 + 4 = = 24 («кд»). Сотни обозначались буквами: «р»-100, «с»-200, «т»-300, «у»-400, «ф»-500, «х»-600, «ij)» («пси») -700, «со» («омега») -800, «ц»-900. Выучив все эти обозначения, читатель легко сможет написать любое число. Например: 937- «цлз».

В Азбуке Ивана Федорова есть и знаки, обозначающие тысячи. Это цифры первого десятка, к которым пририсовывалась слева наклонная линия, перечеркнутая двумя черточками. Заключала книгу краткая хрестоматия - тексты для закрепления и развития навыков чтения и письма. Взятые из Библии, они были подобраны таким образом, что создавали нечто вроде свода этических норм и правил: «Не сотвори насилия убогому», «Не дотыкайся межей чужих и на поле сироты не вступай», «послушая отца твоего, иже тя родил». Фразой «К вам же отцы и учители тако глаголет» Иван Федоров предваряет советы родителям и учителям. В полном согласии с духом времени рекомендуется строго наказывать детей: «Не отмай от детища твоего казни, безумие бо есть привязано в сердце отрочате»; «Детищу, иже дают волю его, напоследок посрамотит матерь свою»; «Аще ли накажеши его жезлом, не умрет от того. Ты бо жезлом биеши его, душу же его от ада избавиши»; «Аще ты в юности накажеши его, а он успокоит тебе на старость твою». Призывая на помощь авторитет апостола Павла, Иван Федоров приводит слова из его «Послания к ефесианам»: «Чада послушайте своих родителей… да благо будет вам и будете долголетны на земли». Отдав дань традициям, Иван Федоров устами того же апостола советует родителям и учителям умело сочетать в системе обучения строгость и ласку, наказание и поощрение: «Отцы не раздражайте чад своих, но воспитайте их в наказании… в милости, в благоразумии, в смиреномудрии, в кротости, в долготерпении, приемлюще друг друга и прощение дарующе». Заканчивается Азбука послесловием, которое мы приведем полностью: «Возлюбленный честный христианский русский народе, греческого закона! Сия еже писах вам, не от себе, но от божественных апостол и богоносных святых отец учения, и преподобного отца нашего Иоанна Дамаскина от грамматикии мало нечто. Ради скорого младенческого научения вмале сократив, сложих. И аще сии труды моя благоугодны будут ваши любви, примите сия с любовию. А я и о иных писаниях богоугодных с вожделением потрудитися хощу, аще благоволит бог, вашими святыми молитвами. Аминь». В Азбуке 1574 г. всего 40 листов, но эта небольшая книжечка, отпечатанная в 8-ю долю листа, имела громкое политическое звучание. Она противостояла сильной тогда на Украине католической реакции, стремившейся подчинить православие римскому папе. В 1577 г. в Вильне вышла в свет книга «О единстве церкви божией под одним пастырем». Написал ее польский проповедник Петр Скарга (1536-1612), член воинствующего монашеского ордена иезуитов, призывавшего своих приверженцев идти на любое преступление ради «вящей славы божьей». Скарга утверждал, что «есть только два языка, греческий и латинский, которыми святая вера во всем свете распространяется». По его мнению, еще «не было на свете никакой академии или коллегиума, где бы богословие, философию и другие свободные науки на другом языке изучали и могли понимать». Далее Скарга написал слова, которые прямо направлены против дела, которому отдал свою жизнь Иван Федоров. «Со славянского языка нигде и никто ученым быть не может,- утверждал иезуит.- Уже теперь почти никто его досконально не понимает. Ибо нет на свете нации, которая бы на нем, как в книгах написано, говорила, а своих правил и грамматик с толкованием для языка этого не имеется и быть не может».

Это было написано через три года после того, как вышла в свет Азбука славянского языка, напечатанная Иваном Федоровым. В России, Белоруссии и на Украине дети учились по книгам, выпущенным московским типографом. А Скарга утверждал, что для этих народов другой школы быть не может, как только переводить славянские тексты на польский язык,- иначе смысл их остается темным. Иван Федоров старался как можно тщательнее редактировать отобранные для издания тексты, а Скарга говорил, что в славянских книгах «нелепости и ошибки бесконечно возникают, словно слепой водит слепого». Иван Федоров ответил на эти нападки, напечатав во втором издании своей Азбуки, вышедшем в 1578 г., «Сказание, како состави святый Кирилл Философ азбуку по языку словеньску и книги преведе от греческих на словеньский язык». Это известный памятник древнеболгарской литературы, который сочинен черноризцем Храбром. Читая его, скептики могли убедиться, что славянская культура имеет давние и прочные традиции. Рассказ о возникновении славянского письма был более чем уместен на страницах начального учебника грамоты. Он обращен как к педагогу, так и к ученику. Для учителя это своеобразное пособие по истории культуры вообще и по истории педагогики в частности, а для ученика - занимательный текст для чтения. Были здесь и сведения о том, как следует произносить отдельные знаки кирилловского алфавита. Путники въехали в оживленный город через ворота в крепостной стене. На улицах встречалось много людей в пестрых, разнообразных национальных одеждах. В то время во Львове, кроме украинцев, жили поляки, немцы, евреи, греки, армяне. Всюду слышался говор на разных языках. В поисках пристанища Иван Федоров заехал в Подзямчево, предместье Львова. Поселившись здесь, он немедля приступил к организации типографии на новом месте, третьей по счету типографии. Теперь это было особенно трудно.

В Москве и Заблудове первопечатник имел богатых и влиятельных покровителей. Они щедро отпускали необходимые средства на книгопечатание. Во Львове же у Ивана Федорова таких покровителей не было. Приходилось самому и подыскивать помещение под типографию, и изыскивать средства на ее оборудование, на приобретение бумаги, красок и пр. Нужны были деньги также на жизнь, так как доходов от продажи книг, которые будут отпечатаны в новой типографии, можно ожидать не раньше, чем через год. Иван Федоров обратился за помощью к местным купцам. Он приносил к ним образцы своих книг, напечатанных в Москве и Заблудове, говорил об их значении и о пользе просвещения, показывал шрифт и доски, привезенные из Заблудова, объяснял технику книгопечатания, пытался заинтересовать особой прибыльностью книжного дела, обещал уплатить большие проценты за денежную ссуду. Но львовские торгаши и ростовщики холодно встречали москвича. Они не доверяли ему, бедняку, неизвестно откуда прибывшему. Сомнение вызывало и книжное дело: во Львове до приезда московского первопечатника типографий не существовало. Здесь Иван Федоров стал также зачинателем книгопечатания. Отказ львовских коммерсантов приводил Ивана Федорова в отчаяние. Он умолял их о помощи, унижался перед ними. «Помощи прося от них, - писал впоследствии первопечатник,- и метание сотворяя, коленом касаяся и припадая на лицы земном, сердечно каплющими слезами моими ноги их омывах». Но ни слезы, ни земные поклоны не разжалобили толстокожих торгашей и бессердечных ростовщиков. Тогда первопечатник обратился с теми же просьбами к высшему духовенству, к сановным церковникам. Но и они отказали ему в помощи, равнодушно отнеслись к его мольбам и слезам. По признанию первопечатника, он «не испросих умиленными глаголы, не умолих многослезным рыданием, не исходатайствовах никоеяже милости иерейскими чинми, и плакахся прегоркими слезами, еже не обретох милующаго, ниже помогающего». Горько было первопечатнику! Казалось, исчезала последняя надежда на типографию, на продолжение любимого дела. И вдруг помощь пришла неожиданно от тех, кто сам был небогат. По призыву низшего духовенства украинские патриоты по грошам собрали деньги, необходимые для организации типографии, и передали их первопечатнику. Простые люди поняли, какое патриотическое и нужное для их народа дело задумал наладить московский первопечатник, какую важную роль может сыграть печатное слово в их борьбе за национальную свободу. Неожиданная помощь простых людей обрадовала первопечатника, воодушевила его. С большим увлечением он начал устраивать типографию, принялся за дело, которое получило народное призвание, народную помощь.

Он дополнительно изготовил доски и шрифт, приобрел бумагу, подыскал помещение, нанял столяра для приспособления этого помещения под типографию. Но тут Ива» Федоров опять столкнулся с препятствиями. Выяснилось, что, по местным законам, он не имел права самостоятельно нанимать столяра. В то время все городские ремесленники входили в соответствующие цехи. Помимо них нельзя было приглашать на работу. 26 января 1573 года городской совет города Львова постановил, что друкарь-московитянин Иван Федоров, нуждающийся в различного рода столярных работах, хоть и не имеет права держать собственного столяра, но может нанять такового у какого-либо мастера. Столярный цех выразил протест против такого решения. Тогда городской совет по просьбе Федорова обратился в Краков, к тамошним типографам Матвею Зибенанхеру и Николаю Пренцине с просьбой разъяснить, как надлежит поступить в подобном случае. Уже 31 января пришел ответ. Из Кракова сообщили, что типографы у себя столяров не держат, но согласно обычаю нанимают их на нужное время. На основании полученного ответа городской совет подтвердил свое первоначальное решение. Не тут-то было! Столярный цех заявил, что решению не подчинится и мастеров Федорову не даст.

Ничего не понимаю! - пожимал плечами Виттенберг. - Поговорите со столярами, исповедующими вашу веру. Может быть, они что-нибудь объяснят.

Но Иоанн Кавка, виновато улыбаясь, сказал, что сам ничего не понимает. Старшины цеха как один постановили не давать Федорову столяров.

И ты не дашь?

Как же я пойду против цеха? Меня выгонят, лишат работы…

Иван Бильдага, заручившись согласием Федорова, пытался действовать при помощи подарков. Подарков.. у него не приняли, а Фома Сикст начал угрожать скандалом. Вдобавок поползли слухи о том, что Ивана Федорова изгнали из Москвы как еретика.

Что ты ни говори, а без врагов истинной веры тут не обошлось! - волновался Федоров. - Нет, тут кто-то воду мутит! Сорвать печатание хочет! Ладно! И мы не лыком шиты! С удвоенной энергией завершая работу над станком, Федоров для начала вновь обратился в городской совет. На этот раз он просил дать ему возможность пригласить столяра со стороны. Он успел собрать станок и приступил к печатанию Апостола, когда 7 декабря 1573 года городской совет разобрал просьбу. Было решено, что Федоров может пригласить столяра со стороны, но обязан записать того к какому-либо мастеру, и уже от мастера нанять сроком на полгода.

Благодарю господ советников! - сказал Федоров, выслушав решение. - Я так и поступлю.

Цех не согласится и на это! - заявил Фома Сикст.

В таком случае городской совет обратится к королю! - закричал на Фому председатель совета. - Мы научим вас уважать постановления!

Цех тоже обратится к королю! - отпарировал Сикст.

Федоров слушал перебранку с отсутствующим видом. Пока совет и цех станут жаловаться друг на друга, он вне опасности. А печатание идет днем и ночью… Старшины столярного цеха еще раз пытались сунуться в дом к Ивану Федорову. Но теперь печатник был начеку и просто-напросто не пустил их на порог. Не щадя сил, работал Федоров эту зиму. Даже в Москве он так не трудился и не уставал. Но решалась судьба типографии, решалась судьба православных печатных книг, и станок стучал по восемнадцать-двадцать часов в сутки. Понимая, что помощи одного сына недостаточно, Федоров, пользуясь правом шляхетства, нанял себе слугу - безземельного львовского мещанина Василия Мосятинского. Он взял Мосятинского к себе в дом на все готовое, обязался кормить и одевать его, платя сверх того по пять злотых в месяц, на условии, что тот станет выполнять все поручения Федорова. Существо крайне унылое, полусонное, оживляюшееся только за едой и при виде денег, Василий Мосятинский все же сходил за батырщика и за сушильщика. Ценой неимоверных усилий, нечеловеческого напряжения Ивану Федорову удалось к 15 февраля 1574 года завершить печатание Апостола с московских матриц. Книгу он закончил обширным послесловием, в котором рассказал о своем вынужденном отъезде из Москвы. Федоров писал, что должен скитаться по чужим странам из-за невежд, умышлявших на него ереси, и отводил обвинение в том. что бежал от православного государя - надежды славян. Это было лучшей отповедью тем, кто продолжал распространять слухи об еретичестве Федорова.

Ну, теперь торговать поезжай, - сказал Федорову Иван Бильдага. - С прибылью будешь!

Прежде о должке подумать надо, - пошутил Федоров.

О каком должке? Кому?..

Федоров достал из сундучка кипу исписанных листов. Бильдага по слогам прочитал:

Грамматикия… Чего это?

Тот самый должок мой. Начало письменного и книжного учения. По Ивану Дамаскину составил. Пока не напечатаю, негоже и о прибылях думать… Эх, Иван, что толку в книгах, коли народ грамоты не знает? А народ ее хочет знать. Или забыл, как деньги для меня давали? Ну, а я никогда не забывал, для кого сил не щажу. Ведь истины тогда только восторжествуют, когда каждый пахарь, каждый мастеровой познают глубину их. А для того надлежит обучить народ грамоте. Сие начало начал.

Да когда же ты успел сочинить все?

Успел вот. Гляди. Вот таблицы букв, вот слогов… Спряжения на каждую букву… Примеры залога страдательного, примеры, как слова значения меняют, когда ударение изменишь… А вот слова с титлами… За ними молитва азбучная… Завершаю же все молитвами и изречениями царя Соломона да посланиями апостола Павла о пользе обучения и воспитания… Ладно ли долг возвращаю, скажи? Бильдага благоговейно смотрел на букварь.

Мудр и благочестив ты, Иван, - сказал он.- Воистину труд твой - подвиг…

Букварь Федорова вышел объемистым, в восемьдесят страниц. На последних листах первопечатник опять обратился к читателям. «Возлюбленный и чтимый христианский русский народ греческого закона, - писал Федоров.- Не от себя написал это немногое, но от учения божественных апостолов и богоносных отцов и от грамматики преподобного отца Иоанна Дамаскина, сократив до малого, сложил для скорого обучения детей. И если труды мои окажутся достойными вашей милости, примите их с любовью. А я охотно готов потрудиться и над другими угодными вам книгами, если даст бог по вашим святым молитвам. Аминь». Федоров умалял свои заслуги. Но истинному христианину подобало смирение, а указание на Иоанна Дамаскина должно было помочь избегнуть возможных нападок на самовольное обращение с текстами… Букварь удался. Было совершено большое, полезное дело. Новые книги, как две капли воды походившие на московские, были сложены частью у Федорова, частью у Виттенберга, частью в обширных подвалах дома Ивана Бильдаги. Одну книгу Федоров преподнес епископу Гедеону Балабану, несколько отдал в православные львовские церкви. Священники приняли дар несколько растерянно, епископ поблагодарил весьма сухо. Известие, что московский друкарь закончил работу над первой книгой, сразу облетело весь Львов. Федорова стали замечать богатые купцы и мещане, дотоле не замечавшие его. Однако Федорову вновь нужны были деньги. Доверив продажу части книг тому же Виттенбергу, задумал сам объехать ближние города, а потом податься с Иваном Бильдагой в Молдавию и Валахию, где, по утверждению Бильдаги, он мог бы взять за книги хорошую цену в монастырях, а заодно поискать книги черногорца Макария. У самого Бильдаги денег было в обрез.

Попробуй поговорить со своим соседом Сенькой-седельником, - сказал Бильдага. - На самых знатных панов работает. У него деньги водятся. Федоров сомневался в успехе, но Сенька-седельник, державший двух подмастерьев, осмотрев запас книг, полистав Апостол, спросил лишь:

Сколько надо?

Федоров заранее прикинул, что понадобится, чтобы сразу уплатить и Лаврентию, - шестьсот злотых. На всякий случай он попросил семьсот.

Пиши расписку, - просто сказал Сенька. - Дело божеское. Дам. Но вернуть сразу по возвращении.

Так и договорились. Федоров отослал четыреста злотых Лаврентию, а сам с Иваном Бильдагой отправился в путь. Был он утомлен, но радовался, что книги его придут к христианам. И они в самом деле пошли и в Польшу, и в Литву, и в Москву. Но одна не двинулась дальше Кракова. Дальше дворца кардинала Гозия. Кардинал, рассмотрев Апостол, присланный краковским епископом, своими руками сжег книгу. А потом долго задумчиво смотрел в растворенное окно. Слишком долго для человека, просто любующегося закатом солнца за Вислой. Были в новой Азбуке и параллельные греко-славянские тексты, набранные в две колонки: в левой - греческие, в правой - славянские. Тексты помогали школярам освоить основы греческого языка.