31 мая 1916 года произошло Ютландское сражение (см. приложение 3) - столкновение основных морских сил Англии и Германии. По количеству потерь выиграли немцы, но стратегическая победа оказалась на стороне Британии, поскольку после Ютланда германский флот Открытого моря больше не рисковал прорывать экономическую блокаду, созданную Англией. Королевский военно-морской флот Великобритании (Royal Navy) установил надежную дальнюю морскую блокаду Северного моря и тем самым лишил возможности ввоза в Германию импортируемых материалов, в особенности нитратов, необходимых и как исходное сырье для боеприпасов, и как удобрение в сельском хозяйстве. Перед Германией встанет очень трудный выбор: либо боеприпасы, либо калории; либо порох для пушек, либо еда для людей.
Выход один — на Западном направлении во Франции продолжать позиционную войну, на море «Неограниченную подводную войну» и «Натиск на Восток» (Drang nach Osten). Теперь Кайзеровский ВМФ сосредоточил свои усилия на Балтике для совместного действия с сухопутными войсками по захвату Моонзундских островов, закрытию доступа на Балтику русского флота с целью беспрепятственной доставки шведской руды для промышленности, принуждению выхода из войны Российского государства и оккупация восточных территорий, богатых продовольствием и сельскохозяйственным сырьем для голодающего немецкого населения (имеются в виду оккунация принадлежащих Российской Республике территорий Прибалтики, Белоруссии и Украины).
К осени 1917 года германское командование сосредоточило в восточной части Балтийского моря 10 линейных кораблей, 1 тяжелый крейсер, 9 легких крейсеров, 57 эскадренных миноносцев, 6 подводных лодок. Действия флота поддерживали 6 дирижаблей, 102 самолета и 25 тыс. человек десантного корпуса. Они намеревались провести комбинированную десантную операцию германских ВМФ и сухопутных сил по захвату Моонзундских островов, принадлежащих Российской Республике, уничтожить русские силы в Рижском заливе и таким образом запереть российский флот в Финском заливе. Данной операции было присвоено имя «Альбио́н», срок проведения 29 сентября - 20 октября 1917 года.
В 1914 году пристань Куйваст (Куйвасту) на острове Моон (Муху) стала маневренным пунктом базирования русских Морских сил Рижского залива. Здесь находились 2 старых линейных корабля «Гражданин» (бывш. «Цесаревич») и «Слава», 3 крейсера («Адмирал Макаров», «Баян», «Диана»), 3 канонерские лодки («Грозящий», «Хивинец», «Храбрый»), 34 миноносца (в том числе 12 типа «Новик»), 5 минных заградителей, 3 ПЛ, 30 самолетов, тральщики, сторожевые корабли и катера. Основу противодесантной обороны составляли 16 береговых батарей (54 орудий калибром 75 - 305 мм) и минные заграждения.

Русский гарнизон Моонзундских островов насчитывал 10 тыс. штыков, 2 тыс. сабель, 64 полевых орудия и 118 пулемётов.
Моонзунд — пролив мелководный, глубина отдельных участков доходит до 2-3 метров. Чтобы обеспечить проводку крупных кораблей, в 1916 году русские провели дноуглубительные работы и построили Моондзундский канал глубиной около 9,5 метров. Иногда этот канал называют Кумарским, по названию острова и рифа, вблизи которых он проходит. Командующий Морскими силами Рижского залива вице-адмирал Бахирев Михаил Коронатович («Коронат» — сильная личность, как звали его сослуживцы). в своих записках пишет: «Работы по строительству канала велись практически всю войну. Планировалось довести глубину фарватера до 15 метров, чтобы обеспечить проход в Рижский залив новейших линейных кораблей» (имеются в виду «Севастополь», «Гангут», «Полтава» и «Петропавловск», которые вступили в строй в конце 1914 года).
Утром 29 сентября у бухты Тага-Лахт (на северо-западе острова Эзель) появилась вражеская эскадра — два дредноута, линейный крейсер, 10 легких крейсеров, 47 миноносцев и множество тральщиков. Они «вели» 19 пароходов, на которых размещался десантный корпус в составе 24 600 человек, 40 орудий и 5000 лошадей. Подавив прибрежные батареи, немцы начали высадку.

К 1 октября они заняли остров. Держался только Церельский укрепленный район — немцы туда послали парламентеров с требованием сдачи на милость победителей.
29 сентября пять немецких миноносцев под прикрытием крейсера Эдем пошли в прорыв через пролив Соэлозунд, пролегающий между Эзелем и Даго, чтобы занять Кассарский плес и окружить наши корабли в Рижском заливе в Куйвасте. После того как революционная команда минного заградителя «Припять», отказалась выйти в море и загородить минами пролив Соэлозунд, защищать Кассары пришлось 11-му дивизиону миноносцев. До подхода дивизиона миноносцев два дня попытки немецких миноносцев пресекались русскими дозорными эсминцами. Встретив неожиданно сильное и решительное противодействие русского флота, коммодор Гейнрих отвёл свои корабли с Кассарского плёса и запросил подкреплений. Морской «Альбион» в отличие от сухопутного давал сбои. Силы Рижского залива во главе с линкорами «Слава» и «Гражданин» артиллерией сдерживали наступательный порыв,высадившегося на остров Эзель 23-го немецкого корпуса. Десант на следующий остров Моон немцам пришлось отложить.
После неудачи на Кассарском плесе немцы решили подойти к Моонзунду со стороны Рижского залива.
1 октября с запада, то есть через Ирбенский пролив, в Рижский залив намеревались войти германские линкоры и окончательно расправиться с запертым там (так хотелось бы!) русским флотом. Но и тут, в Ирбенах, загвоздка вышла, а следовательно, и отсрочка. Три дредноута, назначенные для уничтожения дальнобойной батареи, лишь попытались к ней пристреляться, как тут же попали под русские снаряды. А с тыла (т.е. с севера) пока взять береговую батарею Церель не было никакой возможности, местность там лесная и болотистая — не подойти.
Переговоры посланных гермнских парламентариев о сдаче вел лейтенант Генрих Лемке, будущий автор популярной в Германии книги «В окопах у Балтики», где поведал свою фронтовую судьбу. У нас же (точнее, в журнале «Красный архив») появилась только большая статья об этих воспоминаниях. Но тут — что и нужно — полностью цитировалась церельская история: «Гарнизон Цереля, несмотря на смятение, вызванное отступлением русских по всему острову, сдаваться отказался. Я другого ответа от них и не ждал. Но, помимо отказа, я услышал, что офицеры здесь прекратили получать из своего штаба сведения об обстановке на море. Это и стало главной новостью для моего доклада». В эпизоде, приведенном Лемке, есть конкретное продолжение. 2 октября три германских легких крейсера, четыре миноносца и более десятка тральщиков беспрепятственно преодолели Ирбены у «своего», курляндского берега. Они и составили «разведывательный отряд», который донес: русских кораблей поблизости нет. Это сигнал главным силам. Непокорный Церель в эти минуты добивали с воздуха 12 вражеских аэропланов. Оставалось протралить ирбенский фарватер, а далее — дыми спокойно до самого Моонзунда.
К этому времени немцы наконец переправились на Моон и отправили десант на другой остров — Даго (Хийумаа). Занятие последнего «Альбионом» не предусматривалось, но немецкое командование изменило первоначальный план, решив перебросить на Даго береговые батареи для обстрела Моонзунд. Для русских сложилась критическая ситуация.
Неразбериха привела к тому, что и силы Рижского залива находились на грани уничтожения. Главкомверх с сентября 1917 года Керенский А.Ф., узнав об этой ситуации потребовал добиться невозможности прорыва неприятеля за Даго».
4 октября германская эскадра из дредноутов «Кениг» и «Кронпринц», пяти крейсеров и порядка 10 эсминцев, выпустив вперед тральщики, начала форсировать минные заграждения у Моона.
16 октября произошёл морской бой в проливе Моонзунд. Немецкие тральщики завершили расчистку фарватера в Рижском заливе, куда вошли линкоры «Кёниг» и «Кронпринц Вильгельм», легкие крейсера «Колберг», «Страсбург» и «Аугсбург» в охранении двух полу-флотилий эсминцев. Противоминную оборону дредноутов обеспечивали 16 тральщиков 2-й флотилии искателей мин, 2 прорывателя минных заграждений и плавбазы (матки) тральщиков с катерами-тральщиками на борту. Командовал прорывом вице-адмирал Бенке (флаг на «Кёниге»), получивший подробную информацию о минных заграждениях у южного входа в Моонзунд. День завершился отводом русской эскадры.
17 октября бой продолжился на рейде Куйваст. Несмотря на подавляющее неравенство сил, вице-адмирал Бахирев решил принять бой.

Расчет строился на использовании минного заграждения, расположенного к югу от рейда Куйваст и огня береговых батарей острова Моон и порта Вердер — классический бой на минно-артиллерийской позиции. Так начался последний крупный морской бой Российского государства на Балтике. Продолжался он всего два с половиной часа и «прохронометрирован» до каждого орудийного выстрела. Рукопись, которая считается первоисточником, принадлежит перу Бахирева.
Когда вице-адмирала в январе 1918 г. уволили со службы без права на получение пенсии, он устроился в Морскую историческую комиссию и подготовил отчет об обороне Рижского залива в 1915-1917 гг. После провала наступления генерала Юденича на Петроград прошла новая волна арестов. 17 ноября 1919 года по обвинению в участии в белогвардейском заговоре его арестовали и расстреляли. За два дня до ареста его уволили из Морискома, а еще чуть раньше Михаил Коронатович отказался от попытки бегства в Финляндию, которую ему предлагали. Ну это потом, а тогда, чтобы дать возможность отойти на север многочисленным транспортам со снятой с островов пехотой, Бахирев приказал встретить противника артиллерией. Противник выслал вперед миноносцы и тральщики, надеясь «продавить» минное заграждение. При появлении тральщиков первой открыла огонь Моонская батарея. Затем, с предельной дистанции 112,5 кб три залпа дала «Слава», добившись накрытия. Тральщики, прикрывшись дымовой завесой, большим ходом отошли к югу. Одновременно два немецких линейных корабля («Кёниг», «Кронпринц») открыли огонь по трем русским кораблям. Дистанция боя увеличивалась и снаряды ложились с недолетом. С юга была замечена группа больших германских миноносцев, шедших на норд строем фронта. Со «Славы» по ним был сделан один выстрел из носовой башни, давший, по-видимому, попадание. На одном из миноносцев был виден взрыв и пожар. Миноносцы бросились отходить, за ними последовали и германские линкоры, напоследок дав несколько залпов по Моонским батареям. В 11-20 на «Баяне» был поднят сигнал: «Полубригаде линейных кораблей адмирал изъявляет свое удовольствие за отличную стрельбу». Бахирев разрешил кораблям стать на якорь и объявил, что команда имеет время обедать.
На «Славе» осмотрели носовую 12-ти дюймовую башню. На обоих орудиях сломались бронзовые шестеренки и опустились рамы замков. Орудия были поставлены на «Славу» в 1916-м году прямо с Обуховского завода. Попытки исправить заводской брак силами башенной прислуги успеха не имели. Таким образом, для борьбы с двадцатью 12-ти дюймовыми пушками немецких линкоров осталось два кормовых орудия. Орудия «Гражданина» («Цесаревича») были не дальнобойны. На Моонской батарее после боя остались исправными только два 10-ти дюймовых орудия (254 мм), огонь которых из-за медлительности стрельбы, был мало продуктивен. Такими средствами предстояло продолжить бой с немецкой эскадрой.
После обеда немцы решили не лезть в лоб на минное поле, а стали искать способ обойти минное заграждение с востока. Вперед, как обычно, пошли тральщики. Два немецких линкора большим ходом подошли к русским минным полям и уверенно (по всей вероятности немцы имели планы русских минных заграждений), развернулись у прохода в минных полях. Затем замедлили ход и открыли огонь пятиорудийными залпами по русскому отряду. Неприятель быстро пристрелялся и вскоре «Слава» получила сразу три попадания: два — в нос и одно — в левый борт, все подводные. Появился, все увеличивающийся крен на левый борт. Через несколько минут еще два снаряда попали в «Славу». Один в церковную, второй в батарейную палубу. Линкор принял 1130 тонн воды и плохо управлялся. Тем не менее, кормовая башня продолжала стрелять по противнику. Попадания немецких снарядов также получили «Гражданин» («Цесаревич») и «Баян». Адмирал Бахирев отдал приказ: «Морские силы Рижского залива. Отойти».
Русские корабли отходили к северу под непрерывным накрытием неприятельского огня. Все миноносцы, заградители и транспорты, стоявщие на рейде Куйваст, спешно снимались с якорей и втягивались в Моонзундский канал. Некстати налетели германские гидропланы и сбросили на суда до 40 бомб большой мощности. Дружным огнем со всех кораблей самолеты были отогнаны, два аппарата удалось подбить; одного огнем со «Славы», второго огнем с миноносца «Финн».
Чистая арифметика (у германцев 305-мм орудий — 20, у нас — всего восемь, из них четыре — устаревших образцов, недальнобойных; к тому же в атаках на нашу эскадру участвовали 6 гидропланов), конечно, не всегда чистая арифметика определяет успех или неуспех боя. Но в узком проливе его исход решали артиллерийские дуэли, так что численный перевес многое значил. Так, «Слава» получила восемь попаданий. Уже с трудом управляемый вследствие крена от воды, хлынувшей в пробоины, линкор из последних сил выплеснул еще один залп и попал в головной дредноут, где возник сильный пожар. Немцы прекратили стрельбу, а корабли Бахирева, воспользовавшись замешательством противника, покинули зону досягаемости орудий «Кронпринца» и «Кенига».
Кайзеровский флот не отважился на преследование. Только сама «Слава» из-за резко увеличенной осадки уже не могла пройти через Моонзунд. Единственное правильное решение в такой ситуации — взорвать корабль у входа в узкий канал. Погибший линкор, осевший на дно, — непреодолимая подводная застава для немцев. Дистанция боя увеличилась до 128 кабельтовых, неприятель прекратил огонь по кораблям и какое-то время еще обстреливал порт и батарею на мысе Вердер, затем прекратил огонь и отошел. Рейд Куйваст пустел. Бахирев получил телефонограмму, что Моонские батареи взорваны и противник обстреливает наши войска на Ориссаарской дамбе (между островами Моон и Эзель). Войсками на острове Моон командовал генерал-майор Мартынов. Семафором с «Баяна» ему передали сведения о неприятеле и сообщение о том, что флот уходит.
«Слава» глубоко сидела носом, Моондзундский канал стал для нее непроходим. Командир линкора, капитан 1-го ранга Антонов попросил у адмирала разрешения снять людей и взорвать корабль. Адмирал Бахирев приказал пропустить вперед «Цесаревич» и «Баяна», затем затопить корабль в самом канале и взорвать погреба. Линкор был изготовлен к взрыву, в запальные ящики вложены фитили, рассчитанные на получасовое горение. К борту «Славы» подошли миноносцы для снятия команды. Хотя в бою команда исполняла свои обязанности добросовестно и сохраняла присутствие духа, когда дело дошло до оставления корабля, избежать паники не удалось. В 13-20 «Слава» застопорила ход и командир приказал зажечь фитили. Командир лично обошел все палубы и убедившись, что на корабле никого не осталось, последним покинул корабль. В 13-58 последовал мощный взрыв, высота его в несколько раз превышала высоту мачт. Миноносцы выпустили по Слава еще 6 торпед; одна прошла мимо, 5 попали в цель, но взорвалась только одна. На «Славе» начался сильный пожар, который продолжался до следующего дня. Для подстраховки вслед за «Славой» затопили еще четыре транспорта. Теперь пути в Финский залив для врага не стало. Русские корабли уходили дальше на север. 19 октября 1917 года Андреевский флаг покинул Моонзунд.
Германцы обследовали брошенный броненосец, сняли что-то из оборудования и вооружения, но после падения монархии в Германии 9 ноября 1919 года, началась эвакуация немецких войск с Моондзундских островов.
Насчет паники на «Славе», о чем умалчивалось в советской литературе. Дело фактически обстояло так. «Матросы бросались в беспорядке на подошедшие миноносцы. Командир пытался хотя бы задержать машинную команду, чтобы поставить судно точно в канал, но все, кроме офицеров, покинули свои посты, представители ЦентроБалта не смоги или не пытались собрать машинистов. Поэтому линкор сел на мель раньше, чем вошел в канал… Раненых из операционных мест выносили только врачи и офицеры».
Вот таков итог короткой Моонзундской обороны. А с ней завершилась и морская война на Балтике. Германцы получили возможность беспрепятственно осуществлять перевозки из Швеции, но эта возможность добыта ими дорогой ценой. Два дредноута и крейсер подорвались на минах и надолго встали в ремонт, три миноносца утоплены русской артиллерией, большой транспорт пущен на дно подводной лодкой, подбито два гидроплана, число уничтоженных тральщиков и малых судов до конца не досчитано. Наши потери — линкор и эсминец.

Отгремели залпы в Моонзунде, и Центробалт опять замахнулся на всю власть во Флоте без остатка. В Гельсингфорсе (ныне Хельсинки), где располагались главная база и штаб Балтийского флота без штурма Зимнего дворца давно распоряжался Центробалт — матросский совет.

В феврале-марте 1917 года озверевшая толпа убила более 50 адмиралов и офицеров, в том числе и командующего флотом вице-адмирала А.И. Непенина.

Сохранился доклад последнего командующего флотом Балтийского моря добольшевистского периода 38-летнего контр-адмирала А.В. Развозова Главнокомандующему армиями Северного фронта Черемисову В.А.:»25 октября я узнал о решении Центробалта послать в Петроград для поддержки Советов 3 миноносца. Невзирая на мой протест, непосредственно распоряжением Центробалта посланы даже 4 миноносца и отменено еще ранее отданное мною приказание находящийся в Петрограде и окончивший ремонт крейсер «Аврора» присоединить к флоту… Ввиду изложенного я не считаю более возможным нести ответственность за оборону вверенного мне театра и прошу указания, кому сдать командование флотом».
«Аврора» — на Неве, недалеко от Зимнего. Черемисов не ответил Развозову, самого убрали с фронта. «Развозов — элемент не чуждый и вправе остаться, пока не пройдет выборное начало». Центробалт с подачи свежеиспеченного народного комиссара по морским делам, он же матрос Дыбенко, даже предлагал присвоить командующему вице-адмиральский чин. Заодно самого наркома, судя по документам Всероссийского съезда военного флота, прочили в капитаны 1-го ранга. Но скоро чины-звания перестали существовать, об этих «представлениях» просто забыли. А тут подоспело «выборное начало», о котором так часто повторяли большевики, и военного моряка Развозова отрешили от должности. Правда, когда в марте 1918-го потребуется второй раз после Моонзунда спасать флот — Гельсингфорс оказался под угрозой захвата немцами, Развозова опять призовут на службу, но потом, как и осенью, бесцеремонно «спишут» в отставку. Александр Владимирович умрет в тюрьме в 1920 г.
Морской министр контр-адмирала Д.Н. Вердеревский оказался в числе членов Временного правительства, арестованных 25 октября в Зимнем и препровожденных в Петропавловку.

Бывшему министру помог выбраться из крепости его так сказать «сменщик» — первый морской нарком. Контр-адмирал оставил матросу расписку о «согласии не враждовать с новой властью», а вскоре перебрался за рубеж. Ему повезло больше, чем другим. А дело обстояло так. В июле 1917 года Дыбенко и Верделевского арестовывают по приказу Временного правительства. Дыбенко «как отъявленного большевика», а Верделевского за то, что он будучи командующим Балтийским флотом отказался посылать миноносцы в Петроград на помощь премьеру А.Ф. Керенскому, давившему пулеметами рабочие демонстрации в столице. Сидеть им пришлось в одной камере: «Успели наговориться по душам», — об этом адмирал припомнит в своих «Записках последнего морского министра», которые Вердеревский, уехав из России после Октября, публиковал частями во французских журналах.
Дыбенко на четвертый месяц революции во главе морского отряда отправят защищать Нарву, к которой двигались кайзеровские полки. Нарву его матросы не отстояли. Командира за это судили, но в итоге оправдали, а за участие в подавлении крестьянского восстания в Тамбовской губернии в 1920 году и жестокую расправу над участниками Кронштадтского восстания в марте 1921 года восстановили в партии и дали возможность карьерному росту.


А так оправдывался сам Павел Ефимович, вспоминая Нарву и суд: «Воевать еще не умели, учиться нужно воевать».
Но навоевался он все же вдоволь и должности крупные заслужил, дошел до командующего войсками округа. Казнен в 1938 г. По стране пронеслась буря сродни той, что матрос-бунтарь поднимал двадцать лет назад.

Итак, Керенский, Вердеревский и Развозов знали о предстоящей немецкой операции «Альбион». Центробалт во главе с матросом Дыбенко запрещал проводить какие-либо оборонные мероприятия без приказа комитета. Даже если комитет что-то разрешал, сразу начинали это обсуждать, и вражеская агентура, которой наполнились эстляндские и финские города, без усилий получала секретные сведения…
Приведем некоторые документальные факты о виновниках деморализации Балтийского флота, как военной организации.
С 25 сентября 1917 года в Гельсингфорсе на яхте «Полярная звезда», занятой «под свои нужды» Центробалтом, бурлил 2-й съезд Балтийского флота. Главенствовали большевики, главная тема для делегатов — передача государственной власти Советам (было двоевластие: Временное правительство и Советы). Высшие флотские чины (штабное судно «Кречет» стояло рядом со «Полярной Звездой») предусмотрительно не появлялись на причале, чтобы случайно не стать объектом для оскорбительных «дискуссий». На четвертый день, когда проголосовали почти все резолюции, в президиум, восседавший в салоне яхты на адмиральских местах, передали записку о наступлении немцев. Заседание прервали «ввиду уяснения угрозы», а Дыбенко «пожелал видеть на съезде» командующего Развозова.
Из воспоминаний А.В. Развозова, переданных в Морскую историческую комиссию: «Мне донесли, что среди делегатов прошел слух: Гутье (командующий 8-й немецкой армией генерал пехоты О. фон Гутье, до этого взявший Ригу …) пойдет после островов на Петроград. И первый вопрос, услышанный на съезде, — о том, прорвутся ли немцы в Финский залив. Толпа, которая еще вчера могла разорвать, притихла. Я спокойно ответил: главные силы готовы к развертыванию у передовой позиции (имеется в виду минные заграждения между Даго и финским берегом), чтобы остановить неприятеля, которого пока сдерживают суда Рижского залива, только нужно выполнить все мои приказы без обсуждений и резолюций… Требование мое, как ни странно, приняли. Но тут зачитали телеграмму главковерха (Керенского), что флот в бою должен искупить свое предательство перед революцией. Я впервые о ней слышал. Кажется, ее доставили со штабного «Кречета» на «Полярную звезду», даже не известив штаб. Поднялся шум, затопали ногами. В довольно грубой форме задавались вопросы… Не перейдут ли офицеры на сторону германских империалистов? У меня ответ тот же: нужно выполнять приказы, никаких толкований их: Выручил Дыбенко, твердо заявив, что вопрос решенный, он согласен, только есть сомнение, не предаст ли Бахирев — фигура сомнительная… Но он в бою ничем себя не запятнал». Вице-адмирал М.К. Бахирев — начальник морских сил Рижского залива. Для Центробалта он действительно фигура сомнительная, поддержал заявление Корнилова. Поэтому согласились с половинчатым решением: послать делегатов съезда комиссарами на корабли Бахирева.
Следующий день — и новая встреча председателя Центробалта и командующего. Теперь Развозов первым пошел в атаку, не выдержал: продолжают «упрекать офицеров», а комитеты по-прежнему могут не выполнять распоряжения командования. Случай «представился вопиющий». Команда заградителя «Припять» отказалась ставить мины в Соэлозунде (приказ Бахирева, чтобы закрыть пролив и обеспечить тыл эскадры), ссылаясь на… дождь.
В «Записках последнего морского министра» Д.Н. Вердеревский так рассказывает о Моонзундской операции: «Немцам не откажешь в полном взаимодействии десантного корпуса и флота. Наши войсковые части, совершенно расстроенные, существовали и отступали сами по себе. Они потеряли всяческую связь со штабом… Получив сведения о тяжелом положении 107-й дивизии, Бахирев направил к берегу миноносцы и тральщики, но наш десант дивизии не обнаружил, пехота разбежалась, поэтому лишь подобрал оставленное ею оружие. Неразбериха привела к тому, что и силы Рижского залива находились на грани уничтожения. Развозов передал мне, что их нужно отвести в Финский залив, заминировав сразу же Моонзундский канал. Керенский, выслушав мой доклад, согласился, предупредив о невозможности прорыва неприятеля за Даго».
И наконец последний документ, приведенный в отчете Морской исторической комиссии, — радио, переданное Бахиреву сразу после отступления из Моонзунда: «Благодарю вас и всех офицеров за стойкость духа, за готовность защитить революцию. Дыбенко». Хотя Германии революция в России, как потом стало ясно, была на руку.
Есть в отчете и такие строки Д.Н. Вердеревского о панике на линкоре «Слава» в период снятия экипажа: " ….Да, поднялась паника. Поэтому Керенский просил не оглашать фактов, особенно для газет, о последствиях в душах людей после объявления эвакуации со «Славы», чтобы не портить отношений с Балтийским советом: " .

Вот такой российский исторический опыт: оказывается Народ можно ввести в Соблазн. Верховные мыслители посоветовали себе отказаться от царя в голове. Российские интеллигенты очумели от сладкого слова Свобода (бунтарство стало модным) , но одна группа смышленых, воспользовавшийся неразберихой, пообещала одним землю, другим заводы, а третьим блаженство и мир и народ дал им собою по рулить, а точнее они бесцеремонно принудили народ к этому, чтобы получить опытный плацдарм и средства для мировой революции. Что получилось из этого сейчас нам уже известно. Люди! Будьте бдительны! Боже, не вводи нас в искушение и спаси от лукавого!

18 мая 1703 года в устье реки Невы состоялся морской бой между тремя десятками лодок с солдатами Преображенского и Семёновского лейб-гвардейских полков и двумя боевыми кораблями шведского флота, пришедшими в составе эскадры на помощь крепости Ниеншанц. В ходе непродолжительного боя оба шведских корабля были взяты на абордаж. Бой сей явился первым морским сражением русского флота на Балтике. 18 мая считается датой рождения Балтийского флота.

11 мая 1703 года Пётр I жестокой бомбардировкой заставил сдаться шведскую крепость Ниеншанц в устье Невы, на месте нынешнего Санкт-Петербурга. А уже вечером 13 мая невдалеке от устья Невы появляется эскадра из девяти шведских судов под командованием адмирала Нумерса, направленная на помощь осажденной крепости.

Шведы, не зная, сдалась крепость или нет, подали условный сигнал - два пушечных выстрела. Борис Петрович Шереметев распорядился ответить двумя выстрелами крепостной артиллерии, что и повторял потом ежедневно утром и вечером. Пароль угадали верно, шведы его приняли и, задержанные встречным ветром, встали на якоря, спустив шлюпку, которая должна была привезти на борт лоцмана. Засада с Гутуевского острова атаковала высадившихся со шлюпки, но преждевременно - удалось захватить лишь одного матроса. Сама шлюпка поспешно вернулась к эскадре.

Шведов, впрочем, не смутило присутствие на Гутуевском острове небольшого отряда русских. Ниеншанц исправно утром и вечером подавал опробованные условные пушечные сигналы, что убеждало шведских моряков в полном благополучии дела.

17 мая от эскадры отделились высланные на разведку десятипушечный бот «Гедан» («Щука») и восьмипушечная шнява «Астрильд» («Звезда»). Однако они не успели до наступления темноты войти в Неву и встали на якорь в ожидании рассвета. Об этом тотчас дают знать Петру в Ниеншанц.

Петр с Меншиковым с тридцатью лодками спустились ночью навстречу неприятелю. Часть лодок под командованием Меншикова осталась у истоков реки Фонтанки скрывшись за островом Овечий, а вторая половина во главе с самим Петром I спустилась к деревне Калинкиной к морю. На рассвете эта группа тихою греблею вдоль Васильевского острова на фоне леса обошла шведов и зашла на них со стороны моря. Под утро потемнел горизонт и пошел проливной дождь, что сыграло на руку атакующим. Группа Меншикова вышла с верховьев Фонтанки, после чего обе группы одновременно атаковали шведов.

Шведы, еще ночью заметив обходящие их лодки, сыграли тревогу и подняли паруса, намереваясь присоединиться к эскадре. Однако сильный встречный ветер и узость протоки им в этом препятствовали. Шведская эскадра также подняла паруса, пытаясь прийти на помощь попавшим в ловушку товарищам, однако войти в Неву не решилась.

Шведские корабли открыли сильный заградительный артиллерийский огонь. Несмотря на это, а также полное отсутствие своей артиллерии, русские лодки бросились в атаку на шведские суда. Миновав зону обстрела корабельных пушек, лодки достигли бортов кораблей и начался жестокий абордажный бой. При помощи только мушкетной стрельбы и гранат русские солдаты взяли оба шведских судна на абордаж. Свершилось небывалое - с лодок, не имевших артиллерийского вооружения, были захвачены в абордажном бою два военных корабля, оснащенных восемнадцатью пушками. Царь одним из первых влетел на палубу «Астрели» с топором и гранатою в руках.

Взяв вражеские корабли в качестве трофея, русские воины привели их в полдень следующего дня 19 мая к стенам крепости, получившей название Шлотбург. Обескураженный потерей двух кораблей, адмирал Нумерс увел эскадру в море, но продолжал оставаться все лето у устья Невы.

Все офицеры, участвовавшие в бою, были награждены золотыми медалями с цепями, а солдаты - серебряными медалями без цепей. На одной стороне медали находился барельефный портрет Петра I, а на другой - фрагмент боя и надпись: «Небываемое бывает. 1703». По правительственному заказу были изготовлены гравюры с изображением взятых судов и видом боя.

Приказом Главнокомандующего ВМФ России от 19 декабря 1995 года день 18 мая объявлен днем создания Балтийского флота и с 1996 года ежегодно отмечается как День Балтийского флота.

«Государство, которое одно войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а которое и флот имеет, - обе руки имеет».

Пётр I

27 июля (7 августа) произошли две блистательные победы русского флота - морские сражения со шведским флотом у мыса Гангут (Ханко) (1714) и у острова Гренгам (1720).

Одним из главных направлений внешней политики российского государства издревле была борьба за выход к морским побережьям, прежде всего к Балтийскому морю. Важнейшим этапом этой борьбы стала Северная война 1700–1721гг. и, в частности, морские сражения русского и шведского флотов у мыса Гангут и острова Гренгам.

Летом 1714 г. русский галерный флот под командованием генерал-адмирала Ф. М. Апраксина (99 галер и скампавей) направлялся из Кронштадта к Аландским шхерам для усиления русского гарнизона в г. Або. Путь ему преградил шведский линейный флот вице-адмирала Ватранга (15 линкоров, 3 фрегата, 2 бомбардирских корабля, отряд гребных судов), расположившийся у южной оконечности полуострова Гангут. Чтобы обойти корабли противника, русская сторона решила перетащить часть своих судов через переволоку в узкой части перешейка. Шведы отправили к конечному пункту переволоки эскадру контр-адмирала Н. Эреншельда (10 кораблей). Воспользовавшись разделением шведских сил и штилем, часть русского флота прорвалась на вёслах вдоль берега и блокировала Эреншельда в Рилакс-фьорде. На предложение сдаться шведы ответили отказом, после чего командовавший авангардом Пётр I приказал атаковать противника.

В ходе сражения шведы потеряли 10 кораблей, 361 человека убитыми, 350 ранеными и 237 пленными. Потери России составили 127 убитых и 342 раненых. За участие в Гангутской битве 130 русских офицеров было награждено золотыми медалями, 3 тыс. 284 нижних чина - серебряными.

Гангут - первая крупная победа русского флота. Она подняла дух войск, показав, что шведов можно одолеть не только на суше, но и на море. Усилились позиции России в Финляндии. Боевые действия были перенесены на шведскую территорию.

Через шесть лет, 27 июля (7 августа) 1720 г., у острова Гренгам галерный флот под командованием генерала М. М. Голицына (61 галера и 29 лодок, 52 орудия) разбил шведскую эскадру вице-адмирала Шенблата.

27 июля (7 августа) русский флот двинулся к острову Гренгам, чтобы занять удобную позицию в шхерах, но был атакован шведами и повернул обратно в пролив. Когда шведские корабли втянулись в мелководный район, русские перешли в контратаку и взяли 4 фрегата на абордаж, остальные шведские корабли отступили. Шведы потеряли 103 человека убитыми и 407 пленными, русские - 82 убитыми и 203 ранеными.

Победа при Гренгаме ускорила заключение Ништадского мира и окончание Северной войны.

Лит.: Кротов П. А. Гангутская баталия 1714 года. СПб., 1996; Северная война 1700–1721 гг. // Боевая летопись русского флота: Хроника важнейших событий военной истории русского флота с IX в. по 1917 г. М., 1948. Разд. 2. С. 43-68; То же [Электронный ресурс]. URL : http :// militera . lib . ru / h / boevaya _ letopis _ flota /08. html ; Новиков Н. В. Гангут. М., 1944; Материалы для истории Гангутской операции. Вып. 1-4. Пг., 1914-1918; Ростунов И. И., Авдеев В. А., Осипова М. Н., Соколов Ю. Ф. История Северной войны 1700–1721 гг. М., 1987. Гл. 4. Освобождение Прибалтики и Финляндии; Гл. 5. Последние сражения и завершение войны; То же [Электронный ресурс]. URL :

22 июня (старый стиль) 1790 года в ходе Русско-шведской войны (1788-1790) произошло крупное морское сражение, в ходе которого в Выборгском заливе Балтийского моря две русские эскадры под командованием адмирала В.Я.Чичагова сошлись со шведским флотом под командованием короля Густава III и гранд-адмирала герцога Карла Зюдерманландского (младшего брата короля). Это сражение стало не только крупнейшим в истории Балтики, но и последним генеральным сражением парусных флотов в ее водах.

Незадолго до этого сражения, в том же 1790 году, шведский король Густав III, пользуясь тем, что Россия была втянута в очередную Русско-турецкую войну (1787-1791), предпринял попытку захватить столицу Российской Империи Санкт-Петербург, высадив десант в районе Выборга. Однако неудачные для шведов атаки на русский флот в Ревельском сражении, а затем в районе Кронштадта в мае-июне 1790 г., сорвали этот план, заставив шведские корабли отойти в Выборгский залив.

Накануне Выборгского сражения шведский флот, общей численностью до 400 судов с 3000 орудий и 30 000 матросов и солдат на борту, был блокирован в северной части залива двумя эскадрами русского Балтийского флота. Неблагоприятные ветра и белые ночи не позволяли шведам действовать оперативно и скрытно и сорвали их намерение отойти в контролируемые Швецией финские воды. В итоге, по личному приказу короля шведский флот встал на якорь в северной части Выборгского залива на расстоянии маршевого удара по столице российской Империи. В блокаде шведского флота приняли участие основные русские силы из 50 линейных кораблей, фрегатов и малых кораблей с 2718 орудий и 21 000 матросов на борту, а также эскадра поддержки - 20 галер, 8 гребных шхерных фрегатов под командованием и 52 малые галеры.

Предпринятые шведами атаки русского галерного флота закончились безрезультатно из-за отсутствия поддержки главных сил. Между тем, запертый в заливе шведский флот стал испытывать трудности с продовольствием и пресной водой, в связи с чем король Густав пошел на решительные действия, имеющие целью прорыв блокады. В 2 часа ночи 22 июня 1790 года шведские суда начали обстрел русских береговых батарей. Одновременно шведские шлюпы атаковали русскую эскадру. А около 7 часов утра начался прорвы русской блокады.

Завязалась ожесточенная битва, в ходе которой гранд-адмирал герцог Карл был ранен, а шведский король спасся пересев на шлюпку. Но несмотря на мужество русских моряков, стремительный натиск шведов позволил прорвать блокаду и выйти из окружения. Этот успех обошелся шведам в 7 линейных кораблей, 3 фрегата, и от 4 до 7 тыс. человек личного состава. Учитывая большой ущерб, нанесенный шведскому флоту и вскоре выраженное ими согласие на подписание мирного договора, Императрица Екатерина II объявила Выборгское сражение успешным, пожаловав за него адмирала Чичагов высшей военной наградой Российской Империи - орденом Святого Георгия 1-й степени.

«Ну, друг мой сердечный Князь Григорий Александрович, есть что писать, - сообщала в письме Г.А.Потемкину Императрица Екатерина II. - Король Шведский с корабельным и галерным своим флотом был заперт от 27 маия до 21 июня, как я к тебе писала. Во все то время веял Вестовый ветр, совершенно противный нашему гребному флоту; между тем успели паки построить в Петербурге канонерских шлюпок (...) Наконец, 20 повеял и ветр способный гребным судам, и Принц Нассау, с оным вошед в Березовый Зунд, имел с Королем Шведским самим и его гребными судами пятичасовое дело, по котором Король Шведский отступил и пошел далее по Выборгской бухте и, соединясь с корабельным своим флотом, предприял с оным пробиться сквозь наш флот. Что же зделалось по власти и мудрости Божеской? Зажег[ши] три брандера, шведы пустили оные при сильном Нордовом ветре на пять кораблей отряда Контр-Адмирала Повалишина. Но брандеры сцепились с двумя шведскими кораблями, и все пять шведские взлетели на воздух; наш - ни один. Потом шведы шли четыре часа мимо Повалишина. Что он взял, что он потопил, а за ним Ханыков, увидишь из реестра, а моей памяти не достает. Чичагов, Круз и Пушкин, снявшись между тем с якорей, пошли в догонки; чего они взяли и разбили - прошу прочесть также. За галерным шведским флотом пустился равномерно Нассау. Один 60-[пушечный] корабль ему сдался. У Питкопаса стоял Кровн. Сей и ныне еще шлет пленные галеры одна за другой в Кронштадт. В Ревель приведены один 74, а другой 64-пушечный корабль, и теперь еще ловля идет. Одним словом, доныне еще все обстоятельства сей совершенной победы не собраны: пленных тысяч до пяти, пушек до восьми сот, а мелких судов щету нет еще. Король - сказывают разно: одне - будто ушел на баркасе между провиантских двух судов; другие, что был на своей яхте "Амфион", коя потоплена, и будто, сошед, сел на галеру. Сия галера взята, с ней соскочил в шлюбку; сия шлюбка также взята; с шлюбки сошел в бот, бот сей ушел. Завтрак его взят: он состоял в шести сухарях и копченом гусе и двух штофах водки. Брат королевский уехал на своем весьма разбитом корабле в Свеаборг, пред которым теперь Чичагов крейсирует. Поздравляю тебя с сегодняшним праздником и с сей победою. Разрешил нас Бог от бремени, и обрадовал тебя Чичагов еще раз, как видишь. Вчерась в день Полтавской баталии был у меня здесь молебен, а в воскресение поеду в город, и будет молебен в морской церкви у Николая Чудотворца».

Тем временем, шведский флот, уцелевший во время прорыва блокады, ушел в открытое море, после чего перегруппировался и направился на ремонт к морской крепости Свеаборг. Адмирал Чичагов, действовавший по оценкам современников крайне нерешительно, так и не смог догнать шведов, хотя преследовал их до самого Свеаборга. «Трудно объяснить поведение русского адмирала Чичагова в этот день» , - писал о Выборгском сражении его очевидец швед Ю.-А. Эренстрем, обвинявший русского адмирала в нерешительности и, как результат, упущении победы над противников. Также считал и немецкий историк флота Альфред Штенцель, отмечавший, что «шведы были обязаны своим спасением нерешительности Чичагова» : «Ему пришлось слишком долго ждать, когда наконец шведы будут прорываться сквозь его флот, а когда это наконец произошло, то из-за недостатка проворства на его кораблях, паруса были поставлены слишком поздно. (...) Русским досталась едва восьмая часть тех судов, которые спустили флаг».

Тем не менее, Выборгское сражение, по образному выражению британского военно-морского эксперта Фреда Джейна - «Трафальгар Балтики», положило конец шведским надеждам восстановить утраченное в войнах с Россией господство на Балтийском море и вернуть территории присоединенные Петром Великим.

Подготовил Андрей Иванов , доктор исторических наук

В правление Петра Великого развитию торговых отношений с другими странами сильно препятствовало отсутствие у России выходов к Балтийскому морю. В с то время на Балтике господствовали шведы. Россия полностью отрезана от моря. Петр Великий отлично понимал, что для того, чтобы отвоевать выход к морю, необходимо иметь сильный флот. В начале 17 века у России были военные корабли, однако большинство из них были не приспособлены к военным действиям на море. 20 октября 1696 года на адмиралтейской верфи началось строительство первого российского военного корабля, эта дата считается датой рождения регулярного Военно-Морского Флота России. Некоторые корабли были куплены за границей, другие были построены в России. Боевые корабли продолжали строить и после начала великой северной войны. В период правления Петра Балтийский флот достиг пика своего расцвета.

Подготовка к борьбе за выход к Балтийскому морю

В начале 17 века Швеция представляла собой страну, армия которой имела прекрасное тактическую боеспособность. Шведский морской флот по своей военной мощи считался одним из самых сильных в мире. Усилиями русской дипломатии был заключен военный союз между Россией, Польшей и Данией. Первые боевые действия союзников России в начале северной войны не были успешны. На море Россию смог поддержать только датский флот. Польша на то время не имела боеспособных морских кораблей. Однако Дания поспешила заключить с Швецией мирный договор у же в августе 1700 года, в начале Северной войны.

Русский царь продолжал осуществлять целенаправленную военную подготовку. На Олонецких верфях были построены несколько парусных и гребных судов, в том числе знаменитый «Штандарт » и «Золотой орел ». Однако боеспособность российского флота зависела не только от количества и качества боевых кораблей, но также и от уровня подготовки моряков. В связи с этим в 1707 году открываются первые школы, осуществляющие военную подготовку специалистов различного уровня: артиллеристов, инженеров, врачей и т.д.

Фрегат «Штандарт» точная копия боевого корабля, построенного Петром Великим в 1703 году

Историки придают большое значение морским сражениям на Балтике , благодаря которым в итоге Россия смогла преодолеть экономическую изоляцию, заполучив наконец выход к Балтийскому морю.

После знаменитой битвы на мысе Гангут в сознании общественности европейских стран изменилось представление о непобедимости Шведского флота. Россия продемонстрировала свою огневую мощь, доказав на примере, что способна отвоевать выходы к Балтике.

Морское сражение на балтике

Если еще оставались какие либо сомнения насчет того, что Россия превратилась в сильную военно-морскую державу, то они были развеяны после сражения при Гренгаме. Когда русская эскадра обнаружила шведские корабли рядом с островами Лемланд и Фритсберг, погодные условия не позволили русским морякам сразу же вступить в бой, что было воспринято шведскими моряками как проявление слабости. После того, как шведские корабли начали открыто атаковать российскую флотилию, русские корабли продемонстрировали свою огневую мощь. Прекрасная боевая подготовка морских артиллеристов сделала свое дело. В результате битвы при Гренгаме шведский флот потерпел сокрушительное поражения. Россия окончательно укрепила свое господство в Финском заливе.