Введение всеобщей воинской повинности в царской империи позднего периода. Военная реформа Александра II

В ряду военных реформ 1860—1870-х гг. в России особое место занимает переход от рекрутского набора к всеобщей воинской повинности. Большую роль в разработке идеи равенства всех сословий в ратном деле защиты сыграл военный министр . Он и его единомышленники понимали, что в новых исторических условиях рекрутские наборы не могли решить задачу укрепления армии. Но отказ от рекрутчины и переход к новой форме комплектования армии занял несколько лет. В статье показано, как реформаторы постепенно пришли к коренному пересмотру системы призывов в армию. Ключевые слова: армия, рекрутчина, всеобщая воинская повинность, военная реформа, резерв, ополчение, устав, общество.

В богатой биографии выдающегося военного министра Дмитрия Алексеевича Милютина (1816—1912) введение всесословной воинской повинности, ставшей вершиной всех военных преобразований 1860—1870-х гг., занимает особое место. Над необходимостью реформирования системы рекрутских наборов он начал думать еще во время Крымской войны.

Летом 1853 г. военный министр князь В. А. Долгоруков привлек Д. А. Милютина к работе в своем ведомстве, затем он был причислен к Военно-походной канцелярии императора, произведен в генерал-майоры и назначен в свиту его величества. В декабре 1855 года, накануне важного совещания у императора, на котором решался вопрос, продолжать войну или во что бы то ни стало заключить мир, В. А. Долгоруков беседовал с Милютиным и, по словам последнего, они «оба пришли к грустному заключению, что при наших истощенных средствах продолжать упорную войну, без всяких шансов на лучший оборот дела — значит окончательно губить страну». По просьбе военного министра Милютин составил записку «в виде программы к предстоявшему на следующий день совещанию».

В ней он, в частности, написал о том, что «источник дальнейшего пополнения наших армий уже почти истощен», так как во время войны «для увеличения силы армий и поддержания ее в течение трех лет» пришлось прибегнуть к «усиленным» рекрутским наборам (за годы войны их было шесть) и «призывам ополчения». Очевидно, что необученные рекруты и ополчение не могли «равняться с регулярными, старыми войсками» . Мысли о предстоящих преобразованиях не покидали Д. А. Милютина и после совещания, на котором все участвовавшие в нем, за исключением графа Блудова, заявили о необходимости заключить мир. В январе 1856 года он, генерал-майор свиты его величества, сделал первый «черновой набросок» будущих реформ под названием «План временных преобразований».

Первым пунктом в этом проекте значилось «уничтожение военных поселений», а четвертым — необходимость «преобразовать систему резервов и пополнения армии» . В феврале того же года Д. А. Милютин был введен в состав специальной комиссии «для улучшения по военной части», образованной 20 июля 1855 года под председательством генерала Ф. В. Ридигера. Среди тех, с кем будущий военный министр обсуждал нынешнее военное устройство России, был его родной дядя граф Павел Дмитриевич Киселев, возглавлявший в то время Министерство государственных имуществ. По словам Милютина, в эти годы он сблизился с ним, часто обедал у него, «иногда вместе с братом Николаем». В одной из таких продолжительных бесед в марте 1856 г.

П. Д. Киселев завел речь о недостатках «системы комплектования и организации войск» и поделился с племянником своими мыслями о том, как «достигнуть большей численной силы в военное время без отягощения народа и финансов в мирное» . Вскоре он прислал Милютину записку на 17 листах под названием «Соображения о составе и устройстве армии», сопроводив ее надписью карандашом: «Вот наши бредни, которые требуют пересмотра и развития по многим предметам. Хотя не полагаю, чтобы мысли эти были приняты, но тем не менее подчиняю их критическому разбору, дополнению и объяснению при случае». П. Д. Киселев предлагал по примеру существовавшей тогда во Франции системы ежегодный контингент рекрут делить на два разряда: одна половина поступала бы в действующую армию на полный срок службы, а другая — оставалась бы в домах в виде запаса для формирования в военное время резервной армии. Запасных рекрут предполагалось «один или два раза в год» призывать «в свободное время в уездные города» для обучения «военным построениям и стрельбе в цель», а по истечении 10 лет перечислять в ополчение. По мнению автора записки, в случае войны запасные, «не изнуренные» военной жизнью, но «приученные к военному делу», могли бы «увеличить состав армии в два и три раза» . По желанию своего дяди графа Киселева Д. А. Милютин взялся более подробно разработать затронутый им вопрос и к концу марта 1856 года составил обширную записку (48 листов), озаглавив ее как «Мысли о невыгодах существующей в России военной системы и о средствах к устранению оных». Как справедливо отмечал выдающийся историк П. А. Зайончковский, «записка эта, в отличие от разных проектов, ставивших вопрос об отдельных изменениях существовавших армейских порядков, предполагала коренную реорганизацию всей военной системы» . По мнению Милютина, несмотря на то что русская армия насчитывала более миллиона солдат, опыт Крымской войны показал нехватку подготовленных людских резервов: «Число бессрочно-отпускных оказалось недостаточным по размеру тех сил, которые требовались для прикрытия непомерного протяжения границ ˂…˃. Необходимо было прибегнуть в течение двух лет к нескольким экстраординарным и усиленным наборам и к призыву ополчения». Однако рекрутские наборы были «чрезвычайно» тягостны «для государства, истощая самый источник последующего комплектования армии», а ополчение «по своему составу не могло быть употреблено наравне с войсками регулярными». К тому же при проведении наборов, как рекрутских, так и ополчения, ощущался острый дефицит «кадров, и материальных средств для сего необходимых» . Проанализировав на богатом статистическом материале системы комплектования в других государствах, Д. А. Милютин пришел к выводу, что в случае войны без рекрутских наборов и ополчения Россия могла бы увеличить численность своей армии лишь на 20%, тогда как Франция — на 70%, Австрия — вдвое, а Пруссия — в 5 раз . К другим недостаткам военной системы Д. А. Милютин относил распределение рекрут «по всем частям действующих войск» и, как следствие, отправку их к месту службы «на огромные расстояния от родины». Милютин, не жалея красок, описал тяжелые испытания, выпадавшие новобранцу: «Юноша не вполне еще созревший, не окрепший в силах» меняет сразу «и образ жизни, и привычки, и одежду», переселяется «в другой климат, в страну, населенную народом иноплеменным». Находясь вдали от родины, понимая, что впереди у него много лет службы, он «впадает в уныние». Тягости рекрут начинаются еще в дороге и часто приводят к печальным последствиям: «многие из рекрут не доходят даже до места назначения», другие приходят больными, а «новый климат, новая местность, иногда новая даже пища довершают гибельное влияние дальнего похода». «Чрезмерная болезненность и смертность истребляют молодых солдат», — писал Д. А.

Милютин, — а те из них, кто выдерживал все тяготы и лишения дальнего похода, никогда уже не забудут «печальных впечатлений рекрутского присутствия и рекрутской партии». Многолетняя служба в чужих краях негативно сказывалась и на дальнейшей судьбе солдата. Он надолго терял связь с родиной и, «возвращаясь в бессрочный отпуск», часто уже не находил «ни своей семьи, ни прежних сродников». Отвыкший от крестьянского быта, «он становится в тягость общине или помещику», который к тому же смотрел на него «с подозрительностью и недоброжелательством» . Перечисляя недостатки «военного устройства» России, будущий военный министр понимал, что их невозможно устранить «какими-либо частными мерами без коренного преобразования» всей военной системы. В числе главных задач предстоящих реформ Милютин считал необходимым значительно сократить численность «войск в мирное время» и, одновременно, подготовить «на случай войны» достаточно средств «для усиления армии в большом размере». В его проекте звучат и другие, гуманные мысли. Например, он полагал, что, изменив порядок комплектования армии и «некоторым образом» сократив сроки службы, можно было «устранить настоящую непомерную смертность и болезненность в войсках, особенно же между рекрутами и молодыми солдатами». Главным препятствием на пути реформирования армии Д. А. Милютин считал крепостное право, существование которого не позволяло ни сократить срок службы в армии, ни увеличить число бессрочно-отпускных 1 . Да и вообще крепостные порядки мешали «развитию народных сил» . В этой записке Милютин еще не отвергает рекрутскую систему, а лишь предлагает ее значительно модернизировать. Например, он считал важным, чтобы в армию брали молодых людей, достигших 20-летнего возраста (раньше призывной возраст был от 17 до 35 лет), и только по жребию (до этого «жеребьевую систему» использовали в «селениях государственных крестьян и в городских сословиях»). Развивая и конкретизируя мысли П. Д. Киселева о двух разрядах рекрут, автор записки полагал, что «запасные рекруты (кроме помещичьих)» будут обучаться военному делу в ближайшей от дома воинской части, отлучаясь для этой цели «недели на две, осенью или зимою» и «не выходя при том из пределов уезда» . Таким образом, Милютин с самого начала был сторонником двух важных пунктов будущего Устава о всеобщей воинской повинности: призыва молодых людей одного года рождения и проведения среди них жеребьевки.

В мае 1861 года Д. А. Милютин вступил в управление Военным министерством, а 9 ноября был утвержден в должности военного министра. Возглавив министерство, он немедленно приступил к составлению общей программы реформ, которую представил императору 15 января 1862 года в виде всеподданнейшего доклада, разделенного на десять статей, посвященных разным отделам военного управления. Первыми пунктами программы значились организация и комплектование регулярных войск. Министр констатировал, что к концу 1861 года в регулярных войсках состояло по спискам 31 856 генералов и и 858 997 нижних чинов. По штатам военного времени армия должна была увеличиться до 1 410 027 нижних чинов, а «с присоединением иррегулярных войск <…> все наши вооруженные силы достигали 1 594 340 нижних чинов». Но, как свидетельствовал Милютин, «эта цифра была грозною только на бумаге», так как для пополнения кадров мирного времени до штатов военного времени у нас был запас всего лишь в 242 000 бессрочноотпускных, к тому же каждый год их число уменьшалось. Следовательно, для того чтобы привести все военные силы в полный состав, надо было «произвести рекрутский набор в размере свыше 400 тысяч человек». И сколько времени потребовалось бы на то, чтобы одеть, обуть, снарядить, а тем более обучить такую «громадную массу новобранцев, и какова была бы армия, составленная на целую треть из рекрутов, только что взятых от сохи!».

К тому же в случае большой европейской войны из этой громадной «цифры вооруженных сил» только часть могла быть задействована в боевых операциях, так как «почти треть всех войск находилась на Кавказе и других азиатских окраинах», часть войск «была необходима для обеспечения порядка и спокойствия внутри государства». Д. А. Милютин сделал неутешительный вывод: в случае необходимости Россия могла бы выставить на западной границе до 500 тысяч человек, но сил этих было бы недостаточно «даже для борьбы с одною Пруссией, а тем более с коалицией нескольких держав» . В ряду первоочередных мер военный министр предложил в ближайшие семь лет ежегодно набирать по 5 рекрут с 1000 душ и, увольняя нижних чинов в отпуск после 7—8 лет службы, в течение этого времени создать резерв из запасных приблизительно в 750 тысяч человек.

Думал Милютин и над сокращением срока службы, но, по его собственному признанию, тогда он «не решился предложить слишком значительное сокращение» 10-летнего срока службы, «чтобы не поднять напрасно тревогу в нашей военной среде» . Доклад 15 января 1862 г. явился краеугольным камнем в здании военных реформ, задуманных и затем осуществленных Д. А. Милютиным. В докладе Милютин ставит задачу не только создать новую систему, которая бы обеспечивала планомерное пополнение вооруженных сил и подготовленные резервы на случай войны. Милютина волновал еще и нравственный аспект. Дело в том, что рекрутчина была самой тяжелой для народа из всех существовавших натуральных повинностей. Отбывание ее являлось уделом лишь податных сословий — крестьян и мещан, солдатских детей. Около 20% населения было освобождено от воинской повинности.

Ежегодный контингент рекрутов с 1835 по 1854 г. составлял в среднем около 80 тыс. человек. Отдача в рекруты широко практиковалась в то время в качестве наказания за провинность. Рекрутские наборы сопровождались жутким пьянством, вселенским воем, плачем по рекруту, которого провожали в армию, как провожали обычно покойника. В своих воспоминаниях Милютин писал: «В программу мою входило как неразрывное условие коренное изменение самого порядка рекрутских наборов. Существовавший тогда варварский порядок придавал набору тяжелый, удручающий характер. Взятым рекрутам велся счет наравне с податями; рекрутские квитанции имели ход как всякие другие ценные бумаги; «недоимки» считались половинками и четвертями рекрута. Самая процедура приема рекрут имела унизительную, суровую обстановку» . Добавим к этому коррупцию, которая процветала во время наборов, и становится понятно, почему в народе рекрутчина считалась наказанием, но никак не почетной обязанностью. Новый же военный министр стремился изменить такое отношение к службе.

После Крымской войны рекрутские наборы в империи не проводились 6 лет (позже Милютин признает такой большой перерыв ошибочным). В марте 1862 г. по инициативе военного министра при Государственном совете была создана особая комиссия для пересмотра рекрутского устава под председательством действительного тайного советника Н. И. Бахтина. Перед комиссией была поставлена задача в первую очередь уравнять и облегчить эту повинность для народа, отменить существовавшие в рекрутском наборе варварские приемы, усугублявшие «в глазах народа тягость рекрутства» и унижавшие само «звание солдата» . Предложения Комиссии вошли в Манифест 1 сентября 1862 г. о предстоявшем в следующем году новом рекрутском наборе.

В рекрутский устав 1831 года, по которому производилось комплектование армии, были внесены существенные изменения. Так, теперь рекрутские присутствия были открыты в каждом уезде. Впервые в их работе начали участвовать представители обществ, в частности городской голова, мировые посредники. Изменился возраст призывников. По прежнему закону принимали в рекруты мужчин от 17 до 35 лет. Теперь такие возрастные рамки были признаны не соответствующими современным условиям службы, требующим «от солдата грамотности, ловкости, достигаемой гимнастическими упражнениями, и хорошей цельной стрельбы». В комиссии возобладало мнение, что 17-летние еще не готовы переносить тяготы военной службы, а «заставить крестьянина, ходившего до 35-летнего возраста за сохою, приняться за грамоту или за гимнастические упражнения, значит требовать от него почти невозможного» . Поэтому по новым правилам рекруты не должны были быть моложе 21 года и старше 30 лет. Некоторые изменения должны были подчеркнуть уважительное отношение к личности рекрута.

Например, прежде, для того чтобы ускорить осмотр рекрут, их вводили в присутствие обнаженными и нередко, в ожидании очереди, целыми часами держали голыми в приемной комнате. Новый манифест предписывал вводить рекрутов в присутствие не раздетыми, а в рубахах. С места набора рекрут препровождали в войска «в своей привычной одежде, а не в виде арестантов». Однако начавшееся в январе 1863 г. восстание в Польше и угроза войны со стороны европейских стран спутали планы Милютину по сокращению армии и вынудили правительство произвести в том году два рекрутских набора общей численностью 240 778 рекрут. Основная масса новобранцев (191 074 человека) были молодые люди от 20 до 25 лет, остальные в возрасте до 30 лет, и только 107 человек были старше 30 лет . Но к концу десятилетия задача, поставленная военным министром, была выполнена: путем увольнения личного состава, в основном старослужащих, к 1869 г. регулярная армия была сокращена до 683 тыс. человек. Теперь в случае войны, призывая из запаса людей, Россия могла выставить до 1,5 млн. военнослужащих.

Однако к тому времени международная обстановка изменилась. Ведущие европейские страны по примеру Пруссии в 1860-е годы стремительно наращивали свою военную мощь, создавая подготовленные резервы на случай войны. В связи с этим, как отмечал Милютин, «возникал вопрос: достаточны ли те силы, которые могла нам дать в случае войны принятая в то время организация нашей армии, сравнительно с громадными вооружениями других государств?» Именно с таким вопросом обратился к Д. А. Милютину его родной дядя граф П. Д. Киселев, который, находясь в отставке, последние годы долго жил в Швейцарии и внимательно следил за событиями в России и Европе. В 1865 году он отметил в дневнике, что следует изучить систему организации милиции в этой стране, а также волонтеров в США, так как в недалеком времени «великие постоянные армии» должны исчезнуть из «бюджетов защиты» и на смену им придет менее дорогая, но столь же «действительная для защиты отечества» армия.

По его мнению, такая постоянная армия в России в мирное время должна была насчитывать не более 300 тысяч человек, «хорошо приготовленных и хорошо содержимых» . Своими мыслями Киселев поделился с племянником, военным министром, когда тот навестил его в августе 1868 года в Уши, близ Лозанны. Они откровенно поговорили о делах военного ведомства, и по итогам беседы 30 августа граф Киселев записал: «По моим убеждениям, мы не можем более оставаться при нашей системе рекрутского набора, имея перед собою вооружение целых наций». Однако, критикуя рекрутчину, граф не предлагал заменить ее призывом молодых людей всех сословий в действующую армию.

Вместо рекрутчины он предлагал призывать в России «под ружье всех годных для того людей и держать их на службе только несколько недель подобно тому, как это делается в Швейцарии», ибо, по его мнению, только таким способом можно было гарантировать защиту страны «без обременения народа» . Но как в 1856 году, так и теперь Д. А. Милютин сомневался «в том, чтобы можно было в таком государстве, как Россия, принять в основание организации вооруженной силы народное ополчение». Военный министр вполне справедливо утверждал, что даже в тех больших государствах, «где дано самое широкое развитие системе резервов под разными наименованиями: ландвера, ландштурма, национальной гвардии и т.п., — везде эти массы служат лишь вспомогательною, добавочною силой, в подкрепление постоянной армии, которая все-таки составляет главное ядро, центр тяжести вооруженных сил» . В своем кратком отчете за 1868 год Милютин докладывал императору Александру II об утопичности замены постоянных армий милициями.

Указывая на невозможность в российских условиях замены регулярной армии ополчением, а подготовленных солдат подобием «тирольских или швейцарских стрелков», он, в частности, обратил внимание на два обстоятельства, препятствующих проведению военных сборов обывателей «для учебных строевых упражнений», а именно наш суровый климат и огромные расстояния. Кроме того, сборы «пришлось бы назначать в дорогое для рабочего класса время года, в ущерб народному хозяйству», с большими материальными расходами. В то же время Д. А. Милютин понимал важность создания «более или менее значительного резерва армии».

В том же всеподданнейшем докладе 1 января 1869 года он предложил для создания обученного военному делу запаса людей сократить срок службы в войсках до 4 лет и, соответственно, увеличить ежегодный набор . Впрочем, сам военный министр признавал тогда, что даже если бы он и «разделял мнение о возможности замены постоянной армии вооружением народной массы», то встретил бы решительную оппозицию в лице почти всех военных авторитетов и военачальников, выступавших, по его признанию, «даже против всякого сокращения сроков службы» . Новый, решительный поворот в деле комплектования армии наступил в 1870 году. Молниеносный разгром Франции осенью этого года прусской армией, укомплектованной по принципу всеобщей воинской повинности, произвел сильное впечатление во всей Европе.

Д. А. Милютин вспоминал: «Умы поражены были громадностью военных сил, развернутых Пруссией, совершенством их организации, быстрыми ударами, нанесенными могущественному врагу». Наблюдая успехи прусской армии и унижение французской, в Петербурге «заговорили о том, достаточны ли наши вооруженные силы для ограждения безопасности России в случае каких-либо новых политических пертурбаций в Европе» . Иными словами, правительственные круги выражали сомнение в обеспеченности России обученными резервами на случай большой войны. Сомнения были не напрасны. Работа комиссии по пересмотру рекрутского устава шла медленно.

Отчасти это было связано с преклонными летами и слабым здоровьем «почтенного председателя», члена Государственного совета Н. И. Бахтина. «Дабы двинуть дело энергичнее», в сентябре 1866 г. комиссия Бахтина была упразднена, председателю ее была объявлена высочайшая благодарность и подарена табакерка с портретом императора. Вместо прежней комиссии была создана новая под председательством начальника Главного штаба графа Ф. Л. Гейдена .

Но главная проблема, тормозившая работу комиссии, заключалась в нерешенности основного вопроса о том, какая часть населения должна быть привлечена к призыву, а какие сословия или лица могут быть освобождены от него. В августе 1870 г. Д. А. Милютин получил одобрение императора на то, чтобы комиссия по пересмотру рекрутского устава не ограничивалась только этой задачей, «а приступила неотлагательно к разработке нового устава о личной воинской повинности». Предполагалось отменить мно гие положения «прежнего рекрутского устава, носившего» родовые пятна крепостного права, и «разложить тягость воинской повинности по возможности на большую массу населения».

По словам военного министра, «задача была щекотливая» , так как упиралась в сословные привилегии и многочисленные дарованные в разное время льготы разным категориям населения. Очевидно, что Милютин к этому времени пришел к окончательному выводу: рекрутские наборы изжили себя и не позволяли в случае войны мобилизовать требуемые людские ресурсы. Такого же мнения придерживался и бывший министр внутренних дел П. А. Валуев, оказавший Д. А. Милютину неоценимую помощь в инициировании вопроса о введении в России всеобщей воинской повинности.

Летом 1870 г. он находился в Пруссии и наблюдал быструю мобилизацию прусской армии, громадное развитие ее вооруженных сил, единение народа и правительства («Везде развивается чувство солидарности с общим военным делом страны», — впоследствии писал он ). Вернувшись из-за границы, в сентябре 1870 г. П. А. Валуев поделился с военным министром своими впечатлениями. Соглашаясь с теми мерами, которые предпринимало военное министерство, Валуев пошел дальше и высказал мысль о распространении обязательной военной службы на все сословия без исключения. Милютин также признавал, что «такое решение вопроса было бы самым рациональным».

В то же время он понимал, что если инициатива подобного предложения будет исходить от него, то противники его реформ признают новую меру «революционной» и шансов на успех будет мало. Поэтому он убедил Валуева изложить письменно эти мысли и представить их Александру II от своего имени . Так и было сделано. Через несколько дней Валуев прислал Милютину записку, озаглавленную «Мысли невоенного о наших военных силах». Объяснив в ней причины успехов Германии, Валуев ставил затем вопросы: «возможно ли у нас если не принятие прусской системы, то по крайней мере приближение к ней?» и как подготовить «на случай войны» не только «резерв отпускных нижних чинов», но и нужный комплект , «не только для военного, но и для мирного времени?».

Отвечая на эти вопросы, он приходил к заключению, что «достижение этой цели возможно только при распространении обязанностей военной службы, хотя бы с некоторыми ограничениями, на сословия, ныне по закону от этой обязанности изъятые» . «Записку Валуева, — замечает Милютин, — я нашел вполне отвечающей цели и, по желанию его, лично представил Государю при своем докладе 5 октября в Царском Селе». Подавая эту записку, военный министр, по его собственному признанию, «мало рассчитывал на успешный результат». Тем радостнее было на следующий день получить записку обратно с такой резолюцией Александра II: «Совершенно совпадает и с твоими, и моими собственными мыслями, которые, надеюсь, и будут приводиться в исполнение по мере возможности». На другой день, 7 октября, Д. А. Милютин был с докладом у государя, который выразил полное одобрение инициатив военного министра.

Воодушевленный поддержкой Александра II , в тот же день в своей комнате Царскосельского дворца Милютин набросал канву будущего устава всеобщей воинской повинности в России . В течение всего октября в Главном штабе шла подготовительная работа: собирались необходимые данные, делались предварительные расчеты, обсуждались основные черты нового устава. 4 ноября 1870 г. последовало Высочайшее повеление Александра II , в котором говорилось «о распространении прямого участия в военной повинности, при соблюдении некоторых особых условий, на все вообще с ословия в государстве» . С этого момента правительственные планы о введении в России всеобщей воинской повинности стали достоянием общественности. 7 ноября 18 70 г. военный министр представил Александру II записку «О главных основаниях личной военной повинности», в которой помимо прочего указывалось, что освобождение привилегированных сословий от рекрутской повинности «…более или менее оправдывалось крепостным правом и прежними тяжелыми условиями солдатского быта», но теперь, после проведения крестьянской и других реформ, «ничто, по-видимому, не препятствует справедливому распространению военной повинности на все сословия».

При этом Милютин полагал, что в интересах государства и общества следует «допустить многие и существенные льготы» , имея в виду как льготы по образованию, так и по характеру государственной и общественной деятельности. 17 ноября 1870 года были образованы две комиссии: одна — для разработки «Положения о воинской повинности», другая — для составления «Положения о запасных, местных и резервных войсках и государственном ополчении». Председателем обеих комиссий назначался начальник Главного штаба генерал-адъютант Ф. Л. Гейден. Общее руководство их работой осуществлял Д. А. Милютин. Комиссия для пересмотра рекрутского устава была закрыта. Таким образом, исходя из имеющихся сведений, можно сделать вывод, что Дмитрий Алексеевич Милютин, которого современники называли «великим трудолюбцем» , был главным инициатором перехода к новой системе формирования армии — всеобщей воинской повинности. Путь от рекрутчины к ней занял несколько лет.

Всегда держа в уме главную задачу — сокращение армии и создание массового подготовленного резерва, — Д. А. Милютин в первые годы на посту военного министра одновременно стремился «очеловечить» рекрутчину, устранить наиболее жестокие ее черты, превратить службу из тяжелой повинности в почетную обязанность. И на этом поприще им было сделано немало. В то же время не сразу, но постепенно Д. А. Милютин и, надо полагать, другие сподвижники реформ поняли, что рекрутская система не может обеспечить армию достаточными на случай большой войны резервами. Отказаться от нее сразу реформаторы не могли, поскольку консерваторы в высших эшелонах власти не хотели нарушать сословных привилегий дворянства, не могли представить себе дворянских и купеческих сынов, стоящих в одном ряду с новобранцами из податных сословий и тянущих вместе с ними солдатскую лямку.

С другими проектами (милиция, ополчение) военный министр не согласился, учитывая просторы России и природно-географические факторы. Отмена крепостного права, новый «дух времени» и стремительно меняющаяся внешнеполитическая обстановка (в первую очередь франко-прусская война) подтолкнули Д. А. Милютина и его единомышленников принять такое «революционное» решение, как переход к новой системе комплектования армии, взяв за основу принцип равенства всех сословий в деле защиты Отечества.

Список использованных источников и литературы

1. Бородкин М. М. Граф Д. А. Милютин в отзывах его современников. СПб. : тип. Гл. управления уделов, 1912. 37 с.

2. Заблоцкий-Десятовский А. П. Граф П. Д. Киселев и его время. Материалы для истории императоров Александра I, Николая I и Александра II. Т. 3, ч. 2. СПб. : тип. М. М. Стасюлевича, 1882. 448 с.

3. Зайончковский П. А. Д. А. Милютин. Биографический очерк // Милютин Д. А. Дневник. 1873—1875 / под ред. Л. Г. Захаровой. М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. С. 338—404.

4. Милютин Д. А. Воспоминания. 1843—1856 / под ред. Л. Г. Захаровой. М. : Редакция альманаха «Российский Архив», 2000. 527 с

5. Милютин Д. А. Воспоминания. 1860—1862. М. : Редакция альманаха «Российский Архив», 1999. 559 с.

6. Милютин Д. А. Воспоминания. 1863—1864 / под ред. Л. Г. Захаровой. М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2003. 688 с.

7. Милютин Д. А. Воспоминания. 1865—1867 / под ред. Л. Г. Захаровой. М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2005. 696 с.

8. Милютин Д. А. Воспоминания. 1868—1873 / под ред. Л. Г. Захаровой. М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. 736 с.

9. О рекрутском наборе в 1863 году // Военный сборник. 1862. Т. 27, No 10. С. 385—392.

10. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). Ф. 169. Картон 22. Д. 28.

11. ОР РГБ. Ф. 169. Картон 22. Д. 29.

12. ОР РГБ. Ф. 169. Картон 22. Д. 31.

13. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 908. Оп. 1. Д. 28.

14. РГИА. Ф. 1275. Оп. 1. Д. 83.

16. Столетие военного министерства. 1802—1902. Главный штаб. Исторический очерк. Комплектование войск с 1855 по 1902 год. Т. IV, ч. III. Кн. I. Отдел II. СПб., 1914.

В статье рассматривается вопрос о принятии в России в январе 1874 г. Закона о всесословной воинской повинности. Проводится сравнение закона 1874 г. с Рекрутскими уставами 1827 и 1831 гг. Прослеживается процесс подготовки и проведения рекрутских наборов в стране и особенности их проведения в Сибири. Оценивается значение принятого закона в плане повышения боеспособности русской армии и увеличения сс численности в условиях быстрою роста военного потенциала ряда ведущих европейских стран. Анализируется отношение разных слоев российского общества к появлению Закона о всеобщей воинской повинности в стране.

Ключевые слова: Рекрутские уставы, рекрутские наборы, рекрутские квитанции, денежный выкуп, всеобщая воинская повинность, Манифест 1874 г., сибирские «инородцы», призывной возраст, русская императорская армия.

Поражение в Крымской войне болезненно отозвалось в разных слоях российскою общества. Император Николай I, который, как известно, видел в военной деятельности основную обязанность императора, в конце своего правления оказался у разбитою корыта. Русская императорская армия, несмотря на героизм и мужество своих нижних чинов, проявленное ими в ходе войны, потерпела жестокое и унизительное поражение на своей собственной территории от военной коалиции иностранных государств. Необходимость проведения кардинальной военной реформы в стране, которую и прежде видели в широких слоях российского общества, наконец-то осознали и в высших государственных сферах.

О военных преобразованиях и военных реформах в России 1870-1880-е гг. немало писали известные исследователи истории русской армии: Л.Г. Бескровный, П.А. Зайончконский, А.Е. Разин, А.В. Федоров и др. Особое место в этих преобразованиях занимает Манифест 1874 г., который устанавливал в стране всеобщую воинскую повинность.

В годы правления императора Николая I были приняты два рекрутских устава: в августе 1827 г. — «Устав рекрутской повинности и военной службы евреев» (в дальнейшем Устав 1827 г. В.Б.) и в июне 1831 г. — «Устав Рекрутский» (в дальнейшем Устав 1831 г. В.В.). Эти уставы устанавливали порядок проведения набора молодых людей на военную службу в русскую армию: а) указывался возраст, рост, физическое состояние рекрутов, перечислялись условия освобождения от военной службы и для жителей разных местностей, и для разных слоев населения; б) очерчивались фаницы ответственности юродских и сельских обществ, а также должностных лиц за ненадлежащее исполнение рекрутской повинности.

В именном указе, данном Сенату 26 августа 1827 г. по поводу военной повинности евреев, император Николай I определил значение военной службы для этой категории населения следующим образом: «Мы уверены, что образование и способности, кои приобретут они в военной службе, после выслуги узаконенных лет, сообщатся их семействам, для вящей пользы и лучшего успеха в них оседлости и домашнем хозяйстве Принятие Рекрутского устава в 1831 г. ставило задачу «определить четкий и понятный порядок рекрутских очередей в податных сословиях и сократить поток жалоб и заявлений, поступающих в ходе проведения рекрутских компаний»2. В последующие годы ряд положений упомянутых уставов частично менялся и дополнялся, но Уставы продолжали действовать на протяжении нескольких десят ков лет, вплот ь до перехода русской армии к всеобщей воинской повинности в 1874 г.

В России до принятия Манифеста 1874 г. некоторые слои населения, как тогда говорили, были «изъяты отданной повинности». В Уставах 1827 г. и 1831 г. приводился довольно значительный перечень лиц податных сословий, которые не подлежали рекрутской повинности ни в натуральной, ни в денежной формах. Приведем в качестве примера фрагмент из § 10 Устава 1831 г.: Купцы всех трех гильдий, казенные крестьяне, беспорочно прослужившие по выборам своих обществ три трехлетия в земских или других судах, казенные крестьяне, вошедшие в состав военных поселений, лица, коим <…> пожалованы медали для ношения на шее, разного рода колонисты, лица, приписанные к Морскому ведомству в качестве лоцманов, <…> сибирские киргизы и сибирские инородцы < …> русские жители некоторых округов сибирских губерний и областей <…>»*. Кроме того, на определенный срок, то есть временно, освобождались от принятия в рекруты <«…> родившиеся в податном сословии после ревизии <…> казенные крестьяне, переселившиеся по распоряжению правительства из одной губернии в другую губернию, военнопленные, учинившие присягу на подданство и записанные в мещане, ссыльнопоселенцы в Сибири В Уставе 1827 г. также назывались тс, кто освобождался от призыва на военную службу совсем либо на время.

В § 58 говорилось: «Сверх купцов, но общим законам от рекрутской повинности освобождаемых, подобное право даруется раббииам, но не распространяется на его семейство». Л в § 63 отмечалось: «Евреи, имеющие звание мастеров с надлежащими свидетельствами на оное, увольняются от рекрутской повинности лично». Следующие § 64 и § 65 предоставляли право евреям и их детям, занимающимся хлебопашеством, временное освобождение па 25 или 50 лет от рекрутства5. Население некоторых губерний империи освобождалось от выставления рекрутов с заменой натуральной повинности денежным платежом. Так, в феврале 1831 г. император Николай I утвердил решение Комитета министров «О дозволении населению Архашсльской губернии вносить в казну, для зачета за рекрутов в будущие наборы по 1000 рублей за человека»6. Эта льгота населению названной губернии была сохранена и в Уставе 1831 г.

Объявляя в январе 1874 г. о принятии манифеста «О введении всеобщей воинской повинности», император Александр II подчеркивал: 13 постоянной заботливости о благе нашей империи и даровании ей лучших учреждений мы не моши не обратить внимание на существовавший до сего времени порядок отправления воинской повинности. <…> Маше доблестное дворянство и другие не подлежащие рекрутству сословия, в многократных заявлениях выразили нам радостное желание разделить с остальным народом тягости обязательной военной службы.<…> Мы не ищем, как и не искали до сих пор блеска военной славы и лучшим жребием <…> почитаем вести Россию к величию путем мирною преуспеяния и всестороннего внутреннею развития…

Таким образом, рекрутская повинность, которую прежде возлагали лишь па сословия мещан и крестьян, отныне в качестве воинской повинности должна распространяться на все сословия российского общества. Однако повинность, заявленная как всеобщая, на самом деле таковой в полной мере не являлась, и это подчеркивают многие исследователи. Традиционная формула вступительной части указанного манифеста (с тем, что закон принимается в интересах различных слоев населения и но их настойчивым просьбам и обращениям) не должна вводить читателя в заблуждение. Извест но, что современники далеко не разделяли радостной уверенности своего монарха в грядущей популярности новой повинности. Особенно это касается тех слоев населения, которые прежде были от нее избавлены. По разным причинам отрицательно был встречен новый закон и частью дворянства, промышленников и купцов.

Об этом подробно пишет в своей монографии, посвященной русской армии, Л.В. Федоров . Недовольство новым законом выражали также некоторые представители высших слоев (раж дане кой и военной власти. Они видели в нем угрозу либерализации и демократизации сост ава российской армии, что в конечном итоге должно было негагивно отразиться на лояльности и преданности армии российскому самодержавию. Об этих опасениях некоторых высших сановников упомянул император Александр II в беседе с военным министром Д.Л. Милютиным . Манифест 1874 г. изменял систему комплектования русской армии. Прежде всего, новый закон отменял существовавшую ранее возможность денежного взноса вместо службы или выставления на службу «заместителя», т.е. человека, которого ранее можно было нанять вместо себя для несения военной службы. Так, в § 303 Устава 1831 г. говорится: «При исполнении рекрутской повинности допускаются следующие замены: I) наем; 2) взнос деньгами вместо поставки рекрут натурою и обратно; 3) разного рода зачеты; 4) перемена отданного в рекруты другим лицом или посредcтвом представления зачетной квитанции»*.

Последняя из предлагаемых замен выглядела весьма интересно: закон разрешал вернуть обрат но с военной службы взятого ранее рекрута, отправив вместо него найденного добровольца или предоставив соответствующую зачетную квитанцию. Однако, если быть более точным, возможность откупиться от военной службы для новобранцев (гак теперь в документах часто будут именовать прежних рекрутов) и после принятия Манифест 1874 г. о всеобщей повинности еще некоторое время сохранялась: на руках у населения империи еще находились так называемые зачетные и рекрутские квитанции, которые были введены в обращение в предшествующие годы. Эти квитанции могли предъявлять члены семьи или родственники новобранца во время проведения очередного набора на военную службу; разрешалось засчитывать эти квитанции вместо людей. Но приобрести такую квитанцию и отчитаться ею при наборе могли позволить себе немногие: се стоимость устанавливалась центральными властями и составляла несколько сотен рублей. Нередко это была далеко не окончательная цена рекрутской квитанции.

Л.В. Федоров приводит примеры скупки таких квитанций у сибирского населения по цене от 600 до 2000 руб. для последующей перепродажи «нуждающимся» в Европейской России по цене до 3000 руб. . Рекрут, особенно в первой половине XIX в., уходил на военную службу на длительный срок на 2225 лет. Поэтому в глазах населения рекрутская повинность считалась не почетной обязанностью, а тяжелой повинностью, почти наказанием для молодого человека, взятого в рекрут ы. Такое представление о военной службе формировали у населения империи и сами Уставы. В Уставе 1827 г., в § 34, отмечалось: «Общество по своему приговору может отдавать в рекруты всякого еврея во всякое время, за неисправност ь в податях, за бродяжничество, и другие беспорядки нетерпимые в оном»9. В Уставе 1831 г. поясняется регламент отдачи на военную службу в качестве наказания. Так, в § 324 указано: Общества мещан, крестьян казенных, крестьян удельных и свободных хлебопашцев могут <…> отдавать в рекруты в зачет будущих наборов следующих людей <…> 1) обличенных по суду в буйстве, малоценных кражах и других проступках уголовному наказанию не подл ежащих; 2) пойманных в бродяжничестве и возвращенных в общество полицией; 3) оказавшихся за всеми исправительными мерами, к платежу податей неблагонадежными по нерадению или по беспутной жизни, а не по какому-либо нссчастию; 4) сверх тою, по Удельному ведомству людей непокорных власти. Л § 327 перечисляет, каким образом могли быть отданы в рекруты «мещане за дурное поведение».

Этот же Устав разрешал помещикам отдавать крепостных людей в рекруты по своему усмотрению. Отсюда становится понятным, как воспринимали рекрутскую службу многие современники. Однако имелись и определенные ограничения в отдельных Уставах, которые сегодня могут показаться весьма странными. Так, при направлении наказанных лиц на военную службу Устав 1831 г. требует учитывать, что «запрещается обществам и помещикам представлять, а Рекрутским присутствиям принимать в рекруты людей, наказанных за преступления рукою палача. Но наказанные при полиции, чрез ее служителей, с возвратом на прежнее жительство могут быть предоставлены в рекруты». Население некоторых губерний и областей европейской части страны, согласно Уставам 1827 и 1831 гг., вместо военной службы вносившее денежный выкуп, по Манифесту 1874 г. должно было исполнять воинскую повинность в натуральном виде. При этом прямой денежный выкуп от службы был отныне запрещен.

Льготы сибирским «инородцам», которые Уставами 1827 г. и 1831 г. освобождались от призыва на военную службу, были сохранены и в Манифесте 1874 г. Кроме тою, Устав 1831 г. освобождал or рекрутской повинности и часть русского населения, проживавшего в некоторых отдаленных местностях Сибири, в том числе в Камчатском и Охотском приморских управлениях, Киренском (Иркутской губ.), Березовском (Тобольской iy6.) окрутх; в Тогурском (Томской губ.) и Туруханском (Енисейской губ.) отделениях и во всей Якутской област и12. Ко времени принят ия Закона о всеобщей воинской повинности Россия уже присоединила территорию Дальнею Востока, все население которого также освобождалось от воинской повинности. Манифест 1874 г. относительно русского населения Сибири фиксировал некоторые существенные изменения. Если в Уставе 1831 г. от рекрутской службы было освобождено все русское население Якутской области, то теперь это право распространялось лишь на население Среднеколымского, Верхоянского и Вилюйского округов.

В Енисейской губернии к жителям Туруханского отделения, ранее освобожденным от этой повинности, добавилось население Богучарского отделения. Манифест 1874 г. сохранял эту льготу для русского населения Toiypcroio отделения Томской губернии, а в Тобольской губернии такое право, кроме жителей Березовского округа, получили еще и русские жители Сургутского округа. Однако население Кирснского округа Иркутской губернии прежних льгот по исполнению воинской повинности отныне было лишено.

Следовательно, Манифест 1874 г. распространял действие Закона о всеобщей воинской повинности на более обширную территорию Сибири и заметно увеличивал количество сибиряков, призываемых отныне на военную службу. Манифест 1874 г. существенно изменил и возрастные границы для лиц, призываемых на военную службу: ‘Действительная военная служба для евреев начиналась и считалась с 18 лег; малолетних евреев сначала отравляли в специальные учреждения, которые должны были, как отмечалось в документах, «подготовить их к исполнению военной службы». ‘‘Призывали молодых людей, которым к 1 января юда призыва на военную службу исполнилось 20 лет. Как видим, возрастной состав призываемых на военную службу становится более однородным, и абсолютное большинство новобранцев отныне поступает на военную службу в возрасте 20-21 года, что, несомненно, положительным образом отразилось на физическом состоянии русской армии.

Обычно рекрутские наборы проводились осенью, за исключением военного времени. Причем за несколько месяцев до очередного рекрутского набора от имени императора издавался манифест, в котором отмечались основные условия объявленного набора. Затем принимались распоряжения, оговаривавшие особые требования к рекрутам предстоящего набора; они могли касаться возраста, роста, физических данных рекрутов, а также сроков проведения набора, его географических особенностей и т. п. В качестве примера обратимся к распоряжениям и законам, которые были приняты в первой половине 1831 с 28 января 1831 г. император Николай I подписал манифест «О сборе с 500 душ но 3 рекрута», в котором население страны извещалось о проведении весной текущего года очередного, 96-го, рекрутского набора. В тот же день появился именной императорский указ, данный Сенату «О правилах для произведения рекрутского набора», а 31 января последовало распоряжение Сената «О требовании от поступающих на службу лщцей свидсгсльств из метрических книг о времени рождения». 3 февраля был принят императорский именной указ «О убавлении цены за рекрутскую одежду для рекрут 96 набора», 10 февраля появляется утвержденное царем мнение Государственного совета «О способах к облегчению в отправлении рекрутской повинности по предстоящему % набору». 14 февраля император утвердил положение Комитета министров «О дозволении населению Архангельской губернии вносить в казну, для зачета за рекрутов в будущие наборы по 1000 рублей за человека». 16 марта издано распоряжение Сената «О порядке принятия финляндских уроженцев в рекруты за российских мещан и крестьян», а 11 мая появляется новое распоряжение Сенага «О принятии рекрутских квитанций к зачету во всех губерниях…»14.

И, как уже отмечалось, 28 июня 1831 г. был принят Устав рекрутский. Итак, манифест об очередном рекрутском наборе, как правило, сопровождался многочисленными дополнительными постановлениями, указами, распоряжениями, официальными мнениями различных государственных учреждений по данному вопросу. После принятия Рекрутского устава 1831 г., в котором подробно говорилось о процедуре проведения рекрутских наборов, существенно уменьшилась необходимость принятия дополнительных указов и распоряжений. С появлением Манифеста 1874 г., в котором достаточно подробно были расписаны практически все процедуры, связанные с набором на военную службу, число сопутствующих распоряжений еще сократилось. По Уставу 1831 г. за рекру тов, до того как их сдавали на военную службу, отвечало общество и «отдатчик» лицо, назначенное сельским обществом для доставки молодых людей в рекрутское присутствие.

С принятием Манифеста 1874 г. ответственность (вместо прежней коллективной) становилась теперь персональной: за уклонение от военной службы, бегство с мест приема наказанию подвергался сам провинившийся. Прежде сельские и юродские общества, выставляя молодых людей в рекруты, были обязаны также собрать установленную законом сумму денег, которая предназначалась для изготовления мундирной одежды рекруту, его питания в течение нескольких месяцев и наградных денег. По свидетельству документов, центральные власти стремились в 18401850-с гг. снизить финансовые расходы населения при поставке рекрут, но эти расходы были все же весьма значительными. Эти денежные сборы, естественно, являлись тяжелой ношей для населения страны.

При этом, если в Европейской России время нахождения в пути к рекрутскому присутствию составляло максимум несколько дней, то в Сибири, в связи с обширностью се территории, иногда недели. Следует учитывать, что по Уставу 1831 г. в рекрутские присутствия помимо самих рекрутов отправлялись еще и так называемые «подставные», т.с. молодые люди, гоговыс заменить рекрутов, и это ткже увеличивало финансовые расходы сельских обществ. Манифест 1874 г. отменил многие прежние денежные расходы местных обществ, частично отнеся их на счет государства. К тому же, согласно этому закону, было увеличено количество мест приема новобранцев на военную службу, что для населения Сибири жрало весьма существенную роль. Как отмечалось выше, Манифест 1874 г. вновь подтвердил, что коренное население Сибири и Дальнего Востока освобождено от воинской повинности, как отмечали центральные власти, «до особых на то распоряжений и узаконений». На самом деле российская монархия так и не решила столь важный вопрос о военной службе сибирских «инородцев» неоднократно обсуждался на самых разных уровнях. Несомненно, принятие Манифеста о всеобщей воинской повинности в январе 1874 г. внесло значительный вклад в совершенствование и реорганизацию военного устройства Российской империи.

Проведение первого призыва по Закону о всеобщей ВОИНСКОЙ ПОВИННОСТИ должно было стать серьезным экзаменом не только для центральных и местных властей, но и для всего населения империи. Вопрос о том, как в Сибири осенью 1874 г. был проведен первый набор на военную службу молодых людей по новому закону, рассматривался нами ранее в одной из статей .

ЛИТЕРАТУРА

1. Федоров А.И. Русская армия в 50-70 гг. XIX в. Л., 1959.

2. Дневник Д.Л. Милютина. 1873 1875 гг. М., 1947. Т. I.

3. Баяндин В.И. Первый в Сибири набор по закону о всесословной воинской повинности Н Сибирь мой край… Проблемы региональной исгории и историческою образования. Новосибирск, 1999. С. 183 199.

Людмила

Тимонина

Леонид

Тимонин

История жизни

Генерала Сержанова

Тольятти

2011 - 2015

Вместо предисловия

Разные люди, разные судьбы. В бурливом потоке города каждый сам по себе, пока не встретит человека сродни своей судьбе, мыслям, поступкам и делам. В нашем случае речь идет о людях, жизнь которых так или иначе была связана с прошедшим XX веком, которому человечество дало жесткое определение – атомный. Это и ветераны подразделений особого риска – солдаты и офицеры, принимавшие участие в военных атомных учениях, в испытании новых образцов ядерных и термоядерных зарядов, в эксплуатации подводных атомных ракетоносцев. Это и научные работники, инженеры, техники, лаборанты, рабочие секретных научных центров и производств по наработке компонентов для начинки ядерных и термоядерных зарядов…

Во время встреч с тольяттинцами, иногда случайных, не раз доводилось слышать, что и им в жизни тоже пришлось соприкоснуться с атомными тайнами прошедшего века. У большинства из них нет о том никакого официального подтверждающего документа, но их воспоминания от этого не теряют своей ценности, как свидетельства масштабных исторических событий, о которых должны знать потомки. Генерал-майор Александр Ильич Сержанов – один из тех людей, часть жизни которых оказалась связанной с созданием атомного щита Родины. Не миновала его и Чернобыльская катастрофа. Да и вся жизнь – это ратный труд на благо Родины, в том числе и в суровую годину Великой отечественной войны.

Хутор Сержанта…

От своего имени, говорят, не убежать – как корабль назовут , так он и поплывет!История жизни генерал-майора Сержанова – тому яркое подтверждение. Известный и часто цитируемый, афоризм Наполеона Бонапарта: “В ранце каждого солдата лежит жезл маршала”, сродни жизненному пути человека с говорящей военной фамилией. Семь поколений у этой фамилии. Годами Александр Ильич вел переписку с архивами, подняв все документы, какие только были доступны... И все это для того, чтобы установить все факты своей родословной, Позже он скажет об этих поисках:

– Труд однообразный, но и в тоже время интересный. Может быть, кому-то и полезным покажется. Согласно родословной, мой прадед, от которого и пошла фамилия, был призван рекрутом и попал на флот. Государь Александр II сократил срок службы с двадцати пяти лет до двадцати*, в связи с этим мой предок и был уволен на год раньше. И можно сказать, что ему повезло – на флоте и в армии он провел всего лишь только 24 года.

* В русской армии и во флоте (Вооружённые силы) с 1705 года по 1874 год рекрут – лицо, зачисленное в армию по рекрутской повинности, которой подлежали все податные сословия (крестьяне, мещане и др.) и для которых она была общинной и пожизненной и они поставляли из своих общин определённое число рекрутов (солдат). Набор в армию крепостных освобождал их от крепостной зависимости. От рекрутской повинности было освобождено дворянство. Позже это освобождение было распространено на купечество, семьи церковнослужителей, почётных граждан, жителей Бессарабии и некоторых отдалённых районов Сибири. С 1793 года бессрочный срок службы был ограничен до 25 лет, с 1834 года – до 20 лет с последующим пребыванием в так называемом бессрочном отпуске в течение 5 лет. В 1855 – 1872 годах были последовательно установлены 12-ти, 10-ти и 7-летние сроки службы и соответственно пребывание в отпуске 3; 5 и 8 лет.

Рекрутские наборы производились не регулярно, а по мере надобности и в различных количествах. Только в 1831 году введены ежегодные наборы, которые делились на обычные: 5–7 человек на 1 000 душ, усиленные – от 7 до 10 и чрезвычайные – свыше 10 человек. В 1874 году после начала военной реформы Александра II рекрутская повинность заменена всеобщей воинской обязанностью, а слово «рекрут» заменено словом «новобранец». В СССР и современной России к лицам, подлежащим службе и призванным для службы, применяется термин «призывник».

Разработанная военным министром Д. А. Милютиным и проведенная 1 января 1874 года Александром II военная реформа была утверждена манифестом о всеобщей воинской повинности и Уставом о воинской повинности. Она ознаменовала переход от принципа рекрутского набора в армии к всесословной воинской повинности. Стоит отметить, что реформы в армии начали реализовываться с конца 1850-х годов, то есть сразу после Крымской войны, и проводились в несколько этапов. Их основной целью было сокращение армии в мирное время и одновременно обеспечение возможности ее развертывания во время войны. Основное содержание военной реформы Александра II заключалось в следующем:

1. Сокращение численности армии на 40 %;

2. Создание сети военных и юнкерских училищ, куда принимались представители всех сословий;

3. Усовершенствование системы военного управления, введение военных округов (1864 г.), создание Главного штаба;

4. Создание гласных и состязательных военных судов, военной прокуратуры;

5. Отмена телесных наказаний (за исключением розг для особых "оштрафованных") в армии;

6. Перевооружение армии и флота (принятие нарезных стальных орудий, новых винтовок и т.д.), реконструкция казенных военных заводов;

Введение всеобщей воинской повинности в 1874 вместо рекрутского набора и сокращение сроков службы.

По новому закону, призываются все молодые люди, достигшие 21 года, но правительство каждый год определяет необходимое число новобранцев, и по жребию берет из призывников только это число, хотя обычно на службу призывалось не более 20-25% призывников. Призыву не подлежали единственный сын у родителей, единственный кормилец в семье, а также если старший брат призывника отбывает или отбыл службу. Взятые на службу числятся в ней: в сухопутных войсках 15 лет в строю и 9 лет в запасе, во флоте – 7 лет действительной службы и 3 года в запасе. Для получивших начальное образование срок действительной службы сокращается до 4-х лет, окончивших городскую школу – до 3-х лет, гимназию – до полутора лет, а имевших высшее образование – до полугода.

– комплекс мер по преобразованию русской армии, проведенный в 60-70-х годах 19 века.

Предпосылки военной реформы

Военная реформа стала одной из основных в комплексе великих реформ Александра 2. Основной предпосылкой для проведения преобразований в армии стала Крымская война , которая была проиграна. Неудача правительства не только подорвала доверия народа к царю, но также обнажила все недостатки существующей армии – плохая подготовка рядовых солдат и офицеров, несовременное оснащение, хаос в управлении армией, недостаток человеческих ресурсов.

Армия, как один из самых необходимых государству институтов, начала подвергаться изменениям еще в 50-ых годах сразу после войны, однако своего пика реформы достигли чуть позднее, в 60-ых. Большая часть преобразований была совершена выдающимся русским военным деятелем, военным министром Д.А. Милютиным.

Целью военной реформы было создание армии, которая бы была незначительной в мирное время (и не требовала больших средств на содержание), но при этом могла бы быстро мобилизоваться и развернуться в период военных действий.

Главным событием всей военной реформы стал выпуск Манифеста о всеобщей воинской повинности и Устава о воинской повинности 1 января 1874 года. Манифест провозглашал переход от рекрутского набора в армии к всеобщей повинности вне зависимости от сословия. Теперь в армии в течение 6 лет обязаны были отслужить все мужчины, включая крестьян. Откупиться от службы в армии было невозможно, призывались лица старше 20 лет. Это не только позволяло создать более обширную и мобильную армию, но также давало возможность представителям низших сословий достигнуть успеха благодаря службе в армии.

Однако еще до принятия манифеста модернизации подверглась система управления армией. В частности, в 1864 году Россия была разделена на несколько военных округов, управление которыми осуществлялось местными органами, однако все они подчинялись военному министру. Это позволило избежать многих трудностей в управлении армией и сделать систему более организованной.

Кроме того, для улучшения качества и мощи армии произошло полное перевооружение. Войска всех ведомств получили новое, современное оружие, также были реконструированы военные заводы, которые теперь могли обеспечивать армию большим количеством качественной техники.

Дисциплина и образование солдат и офицеров также претерпели изменения. Были отменены телесные наказания, офицеры стали более образованными благодаря новым принципам воспитания. Стали появляться различные военные училища и академии.

Появился военный суд и военная прокуратура, которые проводили гласные и негласные процессы. Это позволило улучшить дисциплину.

Кроме того, разрабатывались новые военные законы, которые должны были отвечать современным условиям и повысить уровень российской армии, чтобы сделать ее конкурентоспособной.

Результаты и значение военной реформы Александра 2

Военная реформа была одна из самых длительных в череде великих реформ Александра 2 и заняла почти два десятилетия. Однако, благодаря умело проведенным преобразованиям, удалось создать совершенно новую армию, которая отвечала всем современным стандартам. Более того, была преобразована не только сама армия, но и вся система в целом – теперь управление было менее централизованным, были созданы военные округа, в которых решения принимали местные управленцы ориентируясь на ситуацию. Военный министр же занимался более глобальными вопросами, касающимися всей армии в целом, что позволило значительно повысить качество принимаемых решений.

1 (13) января 1874 г. был издан «Манифест о введении всеобщей воинской повинности», в соответствии с которым воинская повинность возлагалась на все сословия русского общества. В этот же день был утверждён «Устав о воинской повинности». «Защита престола и отечества есть священная обязанность каждого русского подданного. Мужское население без различия состояний подлежит воинской повинности», - говорилось в Уставе.

Начиная со времени Петра I все сословия в России привлекались к службе в армии. Дворяне обязательно должны были сами проходить военную службу, а податные сословия - обеспечивать комплектование армии поставкой рекрутов. Когда в XVIII в. дворяне постепенно были освобождены от обязательной службы, рекрутчина оказалась уделом беднейших слоёв общества, поскольку состоятельные люди могли откупиться, наняв за себя рекрута.

Крымская война 1853-1856 гг. продемонстрировала слабость и отсталость военной организации в Российской империи. В царствование императора Александра II военные реформы, которые были продиктованы внешними и внутренними факторами, осуществлялись благодаря деятельности военного министра Д. А. Милютина по нескольким направлениям: введение новых уставов, сокращение личного состава армии, подготовка обученных резервов и офицерских кадров, перевооружение армии, реорганизация интендантской службы. Основной целью данных реформ было сокращение армии в мирное время и одновременное обеспечение возможности её развертывания во время войны. Однако все нововведения не смогли устранить феодально-сословную структуру армии, основанную на системе рекрутских наборов среди крестьян и монополии дворян на занятие офицерских должностей. Отсюда самой важной мерой Милютина стало введение всеобщей воинской повинности.

Ещё в 1870 г. для разработки вопроса о воинской повинности была образована особая комиссия, которая спустя всего четыре года представила императору Устав всеобщей всесословной воинской повинности, который был высочайше утверждён в январе 1874 г. Рескрипт Александра II на имя Милютина от 11 (23) января 1874 г. поручал министру привести закон в исполнение «в том же духе, в каком он составлен».

Устав о воинской повинности 1874 г. определил общий срок военной службы в сухопутных войсках 15 лет, на флоте - 10 лет, из которых действительная военная служба равнялась 6-ти годам на суше и 7-ми - на флоте, в запасе - 9-ти годам на суше и 3-м - на флоте. Пехота и пешая артиллерия комплектовались по территориальному принципу. Отныне рекрутские наборы отменялись, а призыву на военную службу подлежало всё мужское население, достигшее 21 года. Лица, которые были освобождены от службы в армии по различным льготам, зачислялись в ополчение на случай объявления войны. Выйдя в запас, солдат лишь время от времени мог призываться на учебные сборы, которые не препятствовали его частным занятиям или крестьянскому труду.

Устав также предусматривал льготы по образованию, отсрочки по семейному положению. Так, освобождению от службы подлежали единственные сыновья у родителей, единственные кормильцы в семье при малолетних братьях и сестрах, представители некоторых национальностей. От военной службы полностью были освобождены духовенство, врачи и преподаватели.

Для исполнения воинской повинности в каждой губернии учреждались губернские по воинской повинности присутствия, которые находились в ведении Управления по делам воинской повинности Главного штаба Военного министерства Российской империи. Устав о воинской повинности с изменениями и дополнениями продолжал действовать до января 1918 г.

Лит.: Головин H. H. Русские законы о всеобщей воинской службе // Военные усилия России в Мировой войне. Париж, 1939; То же [Электронный ресурс]. URL: http://militera.lib.ru/research/golovnin_nn/01.html ; Горяинов С. М. Уставы о воинской повинности. СПб., 1913; Ливин Я., Ранский Г. Устав о воинской повинности. Со всеми изменениями и дополнениями. СПб., 1913; Устав о воинской повинности от 1 января 1874 года [Электронный ресурс] // Международная военно-историческая ассоциация. Б . д . URL: http://www.imha.ru/index.php?newsid=1144523930 .